Сергей Гуляев - Псы войны

В ту ночь он смог уйти. Генерал Ву-Шань разбил все его войско, взял тысячи пленных, и обложил его род самой большой и позорной данью. В то время мы думали, что одержали полную победу, и с северной угрозой полностью покончено, но это было не так. Оставаться в степи мы не могли. Нужно было доставлять провиант, оружие, да и много всяких необходимых вещей. Жить в степи мы не умели. После нашего ухода Темучин вновь вернулся в родные места и снова объединил степные кланы. Но теперь он имел опыт сражений с нами, а его новая армия была настолько велика, что напоминала бушующее море. Он установил в ней железную дисциплину. Если воин бежал с поля боя, то казнили весь его десяток, если бежал десяток, то — сотню, если сотня, то — тысячу. Он не перед чем не останавливался. Подчинив все степные кланы, Хан Темучин взял себе новое имя — Чингис, что и значит море, стал великим ханом всех северных племен, назвав свое царство — Монгол-Улус.

Теперь с ним пришлось считаться как с равным. Для поддержания мира, император отдал ему в жены свою дочь, но все зазря. Пришло время, и его всадники захватили все северные земли, принадлежащие империи Цзинь.

Собутэ опять поворошил угли. Вокруг костра было тихо, только кони, стоявшие неподалеку, храпели и переступали с места на место.

Весь путь до крепости прошел без происшествий, если не считать мелких стычек между юнцами, почувствовавшими себя взрослыми. Официально мы подчинялись северной армии, которой командовал генерал Хэлу, но на самом деле, его гонцы появлялись крайне редко. Крепостной гарнизон считался страшным захолустьем, которое никто не рассматривал всерьез. Правда нужно сказать, что и в других, даже более крупных крепостях дела шли не лучше. Среди военных господствовала доктрина, что враг не будет штурмовать крепость, а займется грабежом и разбоем. Боеспособные войска будут скрываться в крепости до тех пор, пока захватчик не отяжелеет от награбленного, вот после этого, победоносным ударом, армия, отсидевшаяся в крепости, обрушится на голову неприятеля и прогонит его восвояси. Глупость страшная, но, тем не менее, большинство военноначальников свято верило в нее. То, что крепость можно осадить, лишить воды и питания, разрушить стены или, наконец, просто пройти мимо нее, об этом никто не думал. Есть крепость — есть сила, а то, что до соседней крепости много ли пути, ну и что, кого интересует мнение чужака. Даже Есигуй смотрел на мои соображения с большим снисхождением. Ну и что, начальству виднее.

Так понемногу мы и добрались до места нашей службы. В поселении было около пятисот человек две сотни — гарнизон форта, а стальные — поселенцы да охотники, жившие в поселке по два месяца в году. Так, что всего боеспособного войска, было около трех с половиной сотен, если считать вместе с нашим отрядом. Многие старожилы обзавелись семьями, хозяйством и смотрели на свою военную службу как на что-то необходимое, но совершенно необязательное для исполнения.

Гарнизоном командовал комендант Бохоли, маленький, подвижный человечек с бледным болезненным лицом, впрочем, причиной его хвори была маленькая железная трубочка, которую он слишком часто набивал особым составом и подносил чашку к пламени. Комендант радушно встретил нас, сразу же объявив, что все старшие офицеры будут его личными гостями, и любой отказ он примет как личное оскорбление. Впрочем, никто и не собирался обижать хозяина, поскольку его дом был практически единственной сколько-нибудь значительной постройкой, если не считать большой казармы, в которой кое-как разместились наши люди.

Вечером, жители устроили праздник. Они нечасто принимали столько гостей сразу и поэтому старались изо всех сил. На столах были диковинные блюда, украшенные огромными рыбьими головами. Судя по их размеру, рыбка была в три раза больше взрослого человека. За рыбой следовало мясо, какие-то особые кушанья из злаков и так далее. Песни сменялись плясками, а веселье продолжалось до глубокой ночи, пока вино и усталость не сомкнули глаз.

Наутро мы вновь посетили коменданта. Болезненный цвет его лица был еще более заметен, чем накануне и было видно, что аудиенция стоит ему немалых сил, но вежливое предложение Есигуя перенести беседу на более подходящее время, было решительно отклонено, он предоставил нам полную свободу действий в пределах гарнизона, обещая всяческое содействие, но дальше заверений, дело не пошло. Людей нет, строителей нет, стены еще крепкие и все в таком же духе.