Сергей Гуляев - Псы войны

Солнце поднялось в зенит, когда к двери подошел тюремщик. Я поинтересовался насчет обеда, но кроме усмешки не получил ничего. Обычное дело, но на Есигуя это произвело гнетущее впечатление. Он уже решил, что наши головы непременно украсят базарную площадь на потеху толпе, и вновь впал в уныние.

Князь Ваньян Аруда искренне не любил таких людей как дувэй Юшимынь. И дело было совсем не в знатности и древности рода, князю не нравилось то, какими методами этот человек решал все свои проблемы, дувэй мог продать все что угодно, если за этим стояла хоть какая-нибудь выгода, такие понятия как честь и совесть были ему незнакомы с самого его детства.

Вот и сейчас, Юшимынь пытался упрочить свое положение при дворе, выдавая одну из своих дочерей за сына начальника дворцовой стражи. В другое время князь не стал бы ничего предпринимать, начальник начальником, но это только должность, которая быстро может уйти в другие руки, но в дело оказался втянут родственник, пусть дальний, но все же родственник. Конечно, все это было мелкой шалостью, учиненной молодым повесой. Но от оскорбленного дувэя можно было ожидать всего, и князь отдал распоряжение об аресте Есигуя с заключением его под стражу. В тюрьме хоть и плохо, но достать его там будет намного сложнее, чем в темном переулке. Конечно, можно подкупить стражу, но князь предусмотрительно сменил охранников, на своих людей.

Теперь, когда все было сделано, и племяннику ничего не угрожало, князь Аруда решал, как же использовать этот случай в свою пользу. Юшимынь все еще требовал головы Есигуя, но достать ее он не мог. Спустя две-три недели он успокоится, а помолвку его дочери никто не расторгнет, дувэю нужны связи, а у начальника стражи большие финансов меньше чем снега в июньский полдень. Только вот зачем Юшимыню понадобилось все это, и почему именно начальник дворцовой стражи, а, например, не главный писарь, у которого тоже был молодой сын, и к тому же более способный, чем этот увалень Сянвэй.

Князь подошел к столу и взял игральные палочки. Подкинув их несколько раз, он записал выпавшие цвета на клочке бумаги, получилось поровну, два раза красное и два раза черное.

— Вот так. — Сказал он сам себе, теперь один ход решает выигрыш или нет. Он отложил игру в сторону и развернул несколько писем.

В посланиях с севера сообщалось о том, что Великий Хан северных земель собирается начать новый поход и покорить земли Урусу, для этого по всем северным землям собирается усиленная дань.

Князь просмотрел еще несколько писем, в которых говорилось об урожаях в северных провинциях и поголовье скота, и вновь вернулся к первому письму.

— Получается, что Хан не соберет достаточного для похода количества дани. На севере засуха и падеж скота. То, что завоевал Тай-цзу Хан, давно растрачено или осело в сундуках у чиновников, а деньги всегда нужны, иначе все рухнет в одно мгновение. — Подумал про себя князь.

— Чтобы сделал я на месте Хана? Увеличил бы подати, вызвав недовольство своих людей, или бы взял то, что плохо лежит? Скорее второе, чем первое. А плохо лежит у нас, отделение от Цзинь, два года неурожая, зависимость поставок зерна из Южной Сун, все это делает империю сильно уязвимой. Вот где Хан думает взять средства, и нападение будет очень скоро, вот только откуда, с севера или с юга?

На севере стоит несколько армий, и если монголы ударят там, то не миновать долгой и кровопролитной войны, которая им не выгодна, но если они смогут договориться с королевством Коре, и провести войска южным путем, то старые крепости Чонжона не смогут удержать их наступление, и монголы возьмут империю «голыми» руками.

В дверь заглянул слуга.

— Господин изволит чего-нибудь?

Князь отвлекся от мыслей. Отослав жестом слугу прочь, он понял, как ему поступить с племянником.

В клетке время течет совсем не так, как на свободе. Прошло несколько дней, серых в своей монотонности, а может и неделя. Тюремщик регулярно приносил еду. Крысы перестали нас бояться и свободно прогуливались по камере. Я даже стал думать, что о нас просто забыли. Но в одну из ночей тюремщик пришел в сопровождении стражи, и нас повели по каким-то длинным переходам.

— Нас ведут на казнь? — Спросил Есигуй, но охранники, не заметили его вопроса.

Двери, лестницы, переходы и все без единого окна, хотя я мог и ошибаться, ведь на дворе была глубокая ночь. Ну что ж, по крайней мере, хоть какое-то разнообразие. Нас подвели к массивной двери и втолкнули в просторную комнату. Из всей мебели, в ней стояло только стол и два кресла. На одном из них сидел господин Аруда.