Сергей Гуляев - Псы войны

— Нет, это слишком дорого за серебро, к тому же камень не чисто голубой, а здесь немного сколот.

Поторговавшись еще минут десять, Айсун все же получила брошь, сойдясь с торговцем на цене в двести монет. Но она того стоила. Сделанная из переплетения тонкой серебряной проволоки в виде узла счастья, брошь очень шла ее зеленому наряду, как будто была сделана для него специально. К тому же у нее была такая выгодная цена. Несмотря на свой юный возраст, она считала себя очень практичной особой.

На беличьей горке уже почти не было свободных мест. Айсун даже пожалела, что потеряла так много времени в торговых рядах, но вдруг она услышала, как кто-то ее зовет.

— Посмотрите молодая хозяйка, — сказала служанка. — Сдается мне, что это юная госпожа Ньяса, и она машет вам рукой.

Но Айсун и сама увидела свою подругу.

— Иди же скорее сюда! Здесь рядом есть место! Как ты сегодня одна! Совсем как взрослая дама!

Отправив слуг к чиновнику делать ставки, подруги начали рассматривать друг друга, восхищаясь нарядами. Конечно же, новая брошка стала предметом пристального внимания и всяческого восхищения, а когда Айсун сказала, что выторговала ее у торговца за триста монет, то восхищению подруги не было предела. Но тут Айсун увидела новый пояс своей подруги.

Украшенный золотыми пряжками и красной тесьмой, это был обручальный дар жениха невесте.

— Так тебя выдают замуж? И кто же счастливец?

Ньяса потупила взор, прикрыв лицо веером, но Айсун не собиралась отступать.

— Кто он? Я его знаю? — Не унималась девушка. — И сколько времени он за тобой ухаживал?

Ньяса как бы неохотно, но в тоже время с чувством скрытого превосходства отвечала на вопросы подруги. Ее женихом был никто иной, как старший сын начальника дворцовой стражи.

Айсун хорошо знала этого юношу, он был старше ее на три года. Еще год назад они весело подшучивали над ним, а теперь посмотрите-ка, уже жених. В сердце девушки проснулась маленькая змейка ревности, ведь Ньяса была ее ровесницей, но сейчас она была уже невестой.

Над полем ударил большой гонг, и состязания начались. На поле стали выходить команды участников, демонстрируя зрителям цвета своих одежд и свою ловкость в управлении с конем.

— Посмотри! Посмотри! Там твой брат! — закричала Ньяса. — Ой что это? Ах! Вот так наша тихоня!

Есигуй остановил своих всадников прямо напротив мест, где сидели девушки. Внимание Ньясы, привлек вышитый шелковый платок, который Айсун подарила другу своего брата — странному молчаливому воину с далеких восточных островов. Платок был повязан на руку так, что каждый мог видеть золотую птицу.

Ньяса просто пожирала его глазами, а Айсун как бы ненароком спросила:

— А что господин Синьвэй не участвует в скачках?

— Нет, — твердо ответила она. — В этом году его будут представлять солдаты императорской гвардии.

— Пусть себе Ньяса хвастает своей помолвкой, — подумала про себя Айсун. — Зато все теперь видят, что она не просто благородная девушка, а настоящая дама, у которой есть свой рыцарь, но, вновь посмотрев на своего брата, девушка заметила то, что не заметила раньше. На плече Есигуя был повязан платок Ньясы.

Шум, толкотня, яркие краски одежд и флагов, все смешалось в праздничном круговороте.

Участники следовали по главной улице города, направляясь к северным воротам, через живой тоннель из ликующих людей. Под копыта лошадей падали цветы и яркие вышитые ленточки. Среди зрителей даже заключались шуточные ставки, на того, кто сумеет бросить ленточку так, чтобы выбранная лошадь могла наступить на нее двумя копытами.

За городом всадники разошлись и заняли строго положенные места. Скачки начались.

В ожидании звука большого гонга наездники старались усмирить своих скакунов, которые сильно нервничали и то и дело стремились сломать строй. Когда главный глашатай поднялся на стену и подошел к огромному бронзовому диску, то напряжение достигло предела. Двое молодых всадников не выдержали и пустили своих коней вскачь, за что и были сразу же прогнаны и осмеяны толпой. Наконец глашатай взял длинный молот и ударил им точно в центр гонга. Звук потонул в криках наездников, топоте копыт и шуме толпы.

Всадники рванулись вперед, но в половине ли от стен начался самый настоящий кошмар. Низина, затопляемая ранней весной, представляла собой страшное нагромождение кочек, валунов и глубоких рытвин. Тот, кто не успевал быстро среагировать, вылетал из седла, лошади ломали ноги и падали на пути у других, вызывая самую настоящую свалку. Мне повезло, стараясь не отставать, я так и держался в лидирующей группе, не вырываясь вперед и имея достаточно времени, чтобы заметить внезапно возникшее препятствие. Стараясь не упускать из вида желтый бунчук Есигуя, я обошел нескольких всадников и занял место позади него. Наши лошадки оказались проворнее, и мы смогли прийти к финишу вторыми. Впереди была команда, сотника Дигуная.