Георгий Северцев-Полилов - Сборник Северцев-Полилов - Княжий отрок

Перед окошком, за кустами палисадника промелькнула черная иноческая ряса.

Сильвестр удивленно проговорил:

— Кого это Господь посылает к нам так поздно?

Недоумение его скоро разъяснилось: в горницу вошел небольшого роста седой, старый монах. Помолившись на образа, он поздоровался с хозяином.

— Будь здрав, отец Герасим, — приветствовал его Сильвестр. — Большую радость ты мне доставил, что пожаловал.

Старец Герасим Сленков был из числа иноков Духова монастыря и во время Стоглавого собора вызывался членами его вместе с Сильвестром для некоторых объяснений.

— Зашел я к тебе по делу важному, отче Сильвестр, — проговорил инок, садясь на лавку.

— А что, честной отче?

— Ведомо ли тебе, отец Сильвестр, что появился такой Трошка Башкин, что православной нашей веры смутьяном обозначился?

— Слышал об этом, отец Герасим, еще до Казанского похода.

— Так вот теперь он снова объявился и между народом соблазн большой вводит. Послал наш игумен до тебя, поговорить, что тут нам делать и какую меру протир того смутьяна зачать?

— Ты мне все скажи порядком, отче, — спокойно заметил Сильвестр, — а я обдумаю да и напишу владыке митрополиту все как след.

Оба старика стали беседовать, причем Герасим рассказывал, а царский духовник слушал, изредка прерывая рассказ его вопросами.

— Вы, честные иноки, не беспокойтесь много, Башкина ересь не велика стать еще, не трудно ее словесным прением изничтожить, тот люд, который в нее впал, сейчас же увидит, что нелепо толкование этого смутьяна, об этом я уж позабочусь.

Летний вечер мягко спустился. Легкие тени обвили окрестности, старичок монах заторопился возвращаться в обитель, Сильвестр пошел проводить его до ворот своего дома.

В большой горнице остался Анфим, еще не зажигавший свечи и бросивший на время переписывать книгу,

В своем суждении о новой ереси Башкина Сильвестр оказался правым: она скоро погибла сама собою.

— Твой духовник, государь, отец Сильвестр, все мне подробно о том смутьяне Башкине описал и сам мне указал, что нужно сделать, чтобы погасить всю эту ересь, я так и исполнил, — сообщил царю владыка Макарий.

— И что ж? — нетерпеливо спросил Иоанн.

— Разметаны еретики, как лист осенней бурей!

— Что ж, похвалить отца Сильвестра за это следует, да, кстати, напомнить я хочу ему, давно мне обещал он книжицу написать. Эй, кто там из детей боярских, пусть сходят к отцу Сильвестру и позовут его сюда!

Духовник сейчас же явился на царский зов. Он низко поклонился царю и митрополиту.

— Спасибо тебе, отче, что одолел смутьяна Башкина, — обратился к нему Иоанн.

— Я должное исполнил, государь.

— А обещание о книжице, что мне дал?

— Вот здесь она, изволь ее принять, — и он передал Иоанну четко переписанный Анфимом «Домострой».

— Все в ней ты написал, что надо для христианской жизни? — снова спросил царь.

— Все постарался, государь, чтоб утвердить непоколебимо из рода в род отчизну нашу русскую родную и веру православную, как было встарь.

— И я прочитаю ее, как удосужусь только, — заметил митрополит.

— Тебе, владыко, принес второй я список, вот прими, — сказал Сильвестр, передавая Макарию вторую книгу.

— Кто титлы у тебя затейливо так вывел? — спросил Макарий, любуясь красиво исполненным письмом.

— Сын мой, Анфим.

— Ну, молодец, поистине искусник в писании он! Как четко буквы глядят. Я старыми очами моими все разберу!

— «Книга, глаголемая Домострой, имеет в себе вещи зело полезны, во учение и наказание всякому христианину мужу, и жене, и чадам, и рабам и рабыням», — читал Иоанн заглавие, тоже любуясь красивыми титлами.

— Ты только смотри, не очень ли строго в ней о семейной жизни толкуешь, отче? А то и так царица на тебя в обиде за строгость в семейной жизни, — усмехнулся государь.

— Ты знаешь, государь, на языке у меня то же, что на деле, поблажки я ни в чем не потерплю, — сурово ответил священник.

— Не должен забывать, отец, что мы с царицей не перестарки какие еще! Порой и правила церковные невольно нарушаем.

Сильвестр ничего не возразил на это Иоанну и, распростившись с царем и митрополитом, сейчас же ушел домой.

Зоркий Макарий сразу заметил «остуду» государя к своему любимцу. Иоанн не любил, чтобы шли против его мнения, Адашев умел сглаживать эти порывы, но, к сожалению, на этот раз он отсутствовал, а один владыка не решался возразить царю.

Иоанн затаил неудовольствие на духовника, но при первом удобном случае собрался на богомолье в Песношскую обитель с целью побеседовать с игуменом Вассианом Топорковым, как ему советовал свергнутый владыка Иоасаф. Против сложившегося обыкновения брать с собою духовника, царь не взял на этот раз Сильвестра.