Богдан Коломийчук - Людвисар. Игры вельмож

На следующий день виноградники кончились, а вместе с ними и провизия. Пленный понял это из скудного завтрака — то есть куска черствого хлеба. Стража была аж излишне сердита — наверное, им досталось не больше. Хорошо хоть небо затянуло тучами, по крайней мере, жара не донимала.

Обоз двинулась дальше кривым каменистым трактом.

Среди дня впереди появилась подвода, сплошь нагруженная какими-то бочками и сундуками. Двое всадников, что ехали впереди Гепнера, пришпорили коней, бросившись вдогонку. Через какую-то минуту они поравнялись с подводой.

То был старый турок-торговец, который вез товар где-то до Унгвара. Торговал он всяким хламом, но имел целую бочку харчей. Поэтому новые спутники не вызывали у него ни тени приязни.

Сам он походил на изгнанника, которого мадьяры отправили на все ветры, но родина была так же далека, как и край света, поэтому, видимо, он остался и занялся какой-никакой торговлей.

Гепнер присмотрелся к старику и с удивлением заметил, что и тот его пристально разглядывает. Внезапная надежда неожиданно согрела Доминику сердце, хотя, казалось, для этого не было никаких оснований. Лекарь уже равнодушно принялся растирать связанные руки.

Вплоть до вечера он так и не взглянул на турка, все на что-то надеясь. Может, ночью удастся что-то выяснить?

Когда разбили лагерь, старика заставили готовить еду, и тот взялся за дело, недовольно бормоча что-то себе под нос. Доминик пристально следил за ним, ища какого-то намека или знака, но напрасно. Турок сунул ему тарелку с пресной кашей.

Он мысленно посмеялся над своими нелепыми надеждами на чудо.

На рассвете отправились снова в путь. Начиналась скалистая лесистая местность, переходя между холмами, а то и небольшими горами. Двигались теперь медленнее, от чего клонило в сон. Лекарю спалось ночью плохо, поэтому он закрыл глаза, чтобы наверстать упущенное. Впрочем, душный день вызвал лишь мучительную дремоту, которая сморивала еще больше. В глаза лезла труха от сена, градом катился пот, да еще и мухи бешено кусали, чем доводили до бешенства.

От хорошего пинка лекарь открыл глаза и уставился на своего обидчика. Тот молча указал на подводу.

— Какого черта? Что тебе нужно? — не понял Гепнер.

В ответ тот ударил его еще раз и указал туда же. Доминик оперся на локти и уже теперь разглядел старого турка, что лежал возле своей лошади. Лекарь встал с воза и под бдительным надзором стражи подошел ближе. Старик глухо стонал, прося глотка воды во имя Аллаха.

— Развяжите мне руки, — воскликнул Доминик, однако никто не сдвинулся с места.

— Думаете, я исцелю его взглядом? Хотите ли вы остаться без повара?

Последний аргумент, видимо, подействовал, потому что один из стражей подошел к Гепнеру и ловко снял с него путы. Доминик зачерпнул воды из бочки, которую они везли с собой, пополняя у каждого свежего источника, и поднес старцу. Тот сделал несколько жадных глотков и, благодарно сжав его руку, медленно произнес по-турецки:

— Да благословит тебя Аллах, добрый человек! Хорошо, что эти болваны не понимают, о чем я говорю. Положи меня обратно на подводу и управляй ею сам…

— Он бредит, — сказал Доминик сторожам, выполнив просьбу турка.

Однако даже сквозь железные маски угадывалось желание стражей бросить старикана на произвол судьбы.

— Я могу стать вместо него, а в то же время смотреть, чтобы он не умер, — поспешил предложить Гепнер.

Те, немного поколебавшись, наконец согласились и двинулись.

Лекарь одной рукой держал вожжи, а другой бережно сжимал старческую кисть.

— Приготовься, — бубнил турок, — хвалить Аллаха и тень его — султана Сулеймана, Людвисар, потому что они дарят тебе жизнь.

Старик вдруг отчаянно закричал и крепко схватил Гепнера за руку. Испуганная лошадь рванула вперед, оставив охранников где-то позади.

— Это не лекарь! Это сам шайтан! — вдруг заорал турок. — Спасайте! Он меня убивает!

— Пусти, я спрыгну, — по-турецки сказал Доминик.

— Погоди, еще немного… Вот тут! — с этими словами старик пихнул Гепнера с такой силой, что тот, разом упав в придорожную траву, едва не остался там лежать. Однако ему хватило сил встать и заплетающимися шагами податься к ближнему лесу.

За первыми кустами оказалась тропа, которая круто поднималась вверх между острых камней. Доминик боялся оглянуться, но он понял, что всадникам тут не проехать. Итак, преследовать его будут пешком, а в своих доспехах эти церберы плохие бегуны.