Роберт Фаббри - Веспасиан. Фальшивый бог Рима

Бычьи сердца продолжали биться, качая кровь. Вскоре брызги превратились в струи, которые побежали вниз, в чаны. Впрочем, те быстро переполнились, и вскоре ручейки крови уже стекали вниз по ступеням. Ещё через несколько мгновений они слились в один поток, который побежал по стёсанному сандалиями посетителей мрамору, прямо под ноги Веспасиану и Ценис. Ручей крови достиг их в тот момент, когда на каменный пол рухнул первый бык. Затем поток раздвоился, огибая их по желобку между неровными камнями, которыми была вымощена площадь. Потом оба красных рукава соединились снова. Веспасиан и Ценис оказались пойманы на небольшом каменном островке посреди реки бычьей крови.

Ценис посмотрела на Веспасиана.

— Я молила Аполлона, чтобы он дал мне знак и помог принять решение. И он его дал, — она указала на землю. — Жертвенная кровь окружила нас, а это значит, что мы всегда должны быть вместе. Ты не можешь спорить с волей Аполлона. Поступай так, как велит тебе твой долг. Я же всегда буду рядом, что бы ни случилось.

Веспасиану страстно хотелось поцеловать её, однако правила приличия не позволили сенатору прилюдно это сделать. Как будто угадав его желание, Ценис шепнула ему на ухо:

— Моя хозяйка отпустила меня до утра. Можешь взять меня к себе в постель, любовь моя.

а следующее утро Веспасиан проснулся задолго до рассвета — вернее, был разбужен настойчивым стуком в дверь.

— Кто там? — сонно откликнулся он.

— Пора, хозяин, — ответил юный мужской голос с густым германским акцентом.

Веспасиан обнял тёплое тело Ценис и легонько прикоснулся губами к её шее.

— Уже утро, любовь моя? — спросила она, поворачиваясь к нему.

— Боюсь, что да.

Нежно поцеловав, он прижал её к себе с такой силой, как будто хотел раствориться в ней.

Принятое Ценис решение помогло ему сбросить с плеч тяжёлую ношу. До этого он с ужасом думал о том, как же ему жить без неё. С не меньшим ужасом осознал он и то, что не может требовать от неё жить в соответствии с его планами. Это открытие потрясло его. Но ещё больше — осознание своих собственных приоритетов.

Случись ему выбирать между любовью к Ценис и долгом перед Римом, не говоря уже о продолжении рода — а последнее было долгом, который любой уважающий себя римлянин был обязан исполнить, — он был бы вынужден отказаться от неё, каких бы страданий это ни стоило им обоим. Он лежал, глядя в темноту, и крепко прижимая её к себе, благодарил Аполлона за то, что тот помог им сделать выбор. Как только он сделает то, что должен сегодня сделать, он непременно сходит в храм и совершит жертвоприношение в благодарность богу.

Наконец они оторвались друг от друга и заставили себя встать с постели. Одевшись, они вдвоём вышли в атрий. Здесь, о чём-то беседуя с Гаем, их уже ждал Магн. Юный Зири застыл возле двери и разинув рот рассматривал диковинные скульптуры, которые в доме Гая стояли буквально на каждом шагу.

— Доброе утро, мой мальчик, доброе утро, Ценис, — прогудел Гай. — Надеюсь, вы оба выспались.

Веспасиан глупо улыбнулся, Ценис покраснела.

— Спасибо, дядя. Доброе утро, Магн.

— Доброе утро, господин, и тебе, Ценис. Если мы хотим успеть к Антонии, нам нужно поторопиться.

Их разговор прервал стук в дверь. На пороге дома вырос Сабин.

— Дядя, мне нужна твоя помощь, — сказал он, даже не поздоровавшись. — Я хотел бы срочно увидеть Антонию и прошу тебя пойти вместе со мной.

— Это ещё зачем?

— Потому что есть нечто такое, что я от тебя утаил.

— Продолжай.

Сабин нервно покосился на Ценис.

— Я не произнесу вслух ничего из того, что слышала в этом доме, Сабин. Можешь мне доверять.

Сабин сел и потянулся за кубком вина.

— Антония вчера пригласила меня к себе и велела сегодня встретиться с ней и Иродом Агриппой. Я должен пригрозить Агриппе арестом его египетского зерна. Разумеется, я не мог ей отказать.

— Мне казалось, ты был бы только рад свести с Иродом счёты, — заметил Веспасиан, а сам подумал: с чего это Сабин так расстроен?

— Это ты вложил ей в уши эту идею?

— Да, мне показалось, что это куда безопасней, чем писать алабарху.

— Ноя ведь собирался послать ему анонимное письмо. Ирод никогда бы не догадался, что это я. Потому что случись ему разоблачить меня, как мне неизбежно грозит смертная казнь.

— А что он против тебя имеет, мой мальчик? — спросил Гай.

— В тот день, когда я видел Помпония, Ирод попросил меня продать запас зерна, на котором он хотел нагреть руки, а деньги раздать наследникам. Он тогда сказал мне, что если что-то непременно и произойдёт помимо его смерти, так это зерно подскочит в цене. Он даже сказал мне, кто рискнёт его купить. Но я его не продал.