Александр Прозоров - Месть княгини Софьи [litres]

– Даже княжич Дмитрий Красивый? Твоему сыну нет и осьмнадцати годов, а ты вручаешь ему самый великий из городов своих, свою столицу! Хватит ли сему отроку мудрости и опыта, дабы сохранить величие сего владения?

– Ты ошибаешься, друг мой, – покачал головой искушенный жизнью правитель. – Я не вручаю лучший из городов своему младшему отпрыску, я вручаю младшее чадо свое под покровительство прекрасного и великого города! Здесь, в Галиче, пребывают самые знающие и храбрые из моих бояр, самые лучшие из воинов, здесь моя свита, без которой я есмь обычный ратник, и не более того. Здесь есть ты, Олай, мой верный друг и соратник! Дмитрий остается в ваших руках, и вы вырастите из него лучшего властителя из лучших, вы подарите ему знания и опыт, вы сделаете из него непобедимого воеводу! Вы отдадите ему все то, что я отдал вам, когда собирал, учил, когда водил в походы, когда поручал дела хозяйственные и земельные. Вы часть меня самого, мой верный Олай. Вы умеете править и побеждать не хуже меня. И вы научите всему этому моего младшенького ребенка! Старшим же сия помощь покажется лишь обузой, они уже успели вообразить себя взрослыми. Так что пускай властвуют собственным разумением! Пару раз обожгутся, тогда, глядишь, ужо в полный рассудок и войдут.

Боярин немного помолчал и вздохнул:

– Вестимо, мне тебя не отговорить, Юрий Дмитриевич?

Князь не успел ответить – дверь распахнулась, и в комнату ворвался старший из сыновей правителя:

– Батюшка, Димка сманил с собою всех зелейщиков! Скажи ему, сие нечестно! Пусть половину отдаст! Порох не токмо ему одному, он всем надобен!

На лице боярина Басманова появилась ехидная усмешка. Вслух он ничего не сказал, но во всем облике отразился саркастический вопрос:

«И это есть самовластные князья?!»

– Хорошо хоть не по духовной наследство делите… – скорее верному соратнику, нежели сыну ответил правитель. – А то бы, верно, уже и рассорились насмерть. – А затем повысил голос: – Как же сие возможно, Василий? У нас зелейщиков не меньше сотни, не считая подмастерьев и помощников! Стольких работников никому не сманить! Да столько никому и не надобно…

– Но он забрал самых лучших, отец!

– Значит, все-таки не всех? – поднялся из кресла Юрий Дмитриевич. – Вестимо, самым лучшим он предложил нечто очень хорошее, коли они пожелали покинуть отчие дома и перебраться на новое место? Так предложи им что-то еще большее! Доход, двор, землю… Ремесленник, он ведь не полонянин, его в цепях с места на место не перевезешь, за серебро у хозяина не перекупишь. Коли его супротив воли гонять, опосля никакой работы не получишь. Хорошо, если халтурой какой отделываться станет, лишь бы не заставляли. А скорее и вовсе бросит дело, и все! Без души и желания – оно ведь и лукошка простого не сплетешь. Все кривыми да косыми получаться станут.

– Дык ведь хапнул и не подпускает, батюшка! – пожаловался Василий Юрьевич, теперь уже не княжич, а полновластный князь. – Может статься, я бы и договорился, но Димкины холопы мастеров прячут! Сказывают, в сборах они, и не найти.

– Вот же хитрец! – вроде как даже с одобрением покачал головой Юрий Дмитриевич. – Ладно, пойдем, побеседуем. Вестимо, вовсе и не всех. Вестимо, вовсе и не лучших. Сейчас разберемся.

Вскоре выяснилось, что Дмитрий сманил аж семерых самых опытных селитренников. Родителю пришлось довольно долго убеждать ребенка, что столько умельцев ему совершенно ни к чему, ибо всего один хороший мастер способен сварить столько «китайского снега», сколько токмо захочется, – надобно лишь дать ему потребное число помощников да гнилья с навозом и прочей требухи.

Но едва токмо братья помирились по числу добытчиков пороха, как тут же случилась ссора по количеству пушечных стволов, каковые сможет забрать каждый для своей дружины, и само собой – по количеству огненного зелья из родительских погребов. Раньше оное было вроде как общее, бери, сколько для похода надобно, – а ныне каждому надобно свое, да еще и про запас, дабы дружина беззубой в трудный час не осталась!

Но хуже всего пришлось с самими дружинниками. Ибо оба княжича знали, кто из ратников отважнее, кто быстрее или сообразительней, кто честный, кто веселый, а кто с ленцой, хвастлив да выпить не дурак. Каждый из братьев желал сманить за собою лучших, обещал возвышения и награды, славу и землю. И опять дело едва не дошло до вражды – и опять пришлось вмешиваться старшим, успокаивая детей и рассуживая.