Янка Мавр: Человек идет! [В дали времен. Т. VIII]

Что же с ними со всеми случилось?

Ничего. Просто они еще не умели смеяться.

Условия их жизни были тяжелы, и им выпадало не так много причин для улыбок, для развития способности к смеху.

Оно и понятно: среди лесных жителей они были самыми слабыми, самыми жалкими. Они не могли помериться силой с большими животными. У них не было зубов и когтей, какими наделены хищники. Даже бегать они не могли так быстро, как бегали некоторые животные.

Всякий зверь, который теперь и духа человеческого боится, мог тогда одолеть любого человека.

Как им было прокормиться, выжить?..

Не до смеха тут…

А способность смеяться, как и все прочие умения, не упала сама собой с неба. Для этого также требовалось и долгое время, и соответствующие условия.

Не зря же до наших дней ни одно животное так и не научилось смеяться.

Один из мужчин несколько выделялся среди прочих. Он превосходил остальных ростом и был, как видно, сильнее других; казалось даже, что и лицо его выглядело более умным. Это был вожак племени.

Никто его, разумеется, не выбирал и не назначал. Все произошло само собой: он первым в час беды бросался на врага, раньше других замечал опасности и предупреждал о них, заботился обо всем племени.

Он стоял, прислонившись к дереву, и словно о чем-то думал.

Но мог ли он вообще думать так, как мы это себе представляем?

Конечно, нет! Давайте прислушаемся к себе: мы заметим, что наша мысль основывается на понятиях, означаемых словами. В мыслях мы как будто говорим.

А раз он не умел говорить, значит, не умел и думать.

В его голове мелькали какие-то смутные образы, но связать их в единую связную мысль он не мог.

Возле него вертелся двенадцатилетний мальчик, его родной сын.

Вожак посмотрел на него, в глазах его что-то засветилось, как если бы он хотел что-то припомнить, но огонек тотчас погас, и отец так и не осознал, что перед ним его сын.

Внезапно в лесу раздался шорох, и на полянку выскочили две козы.

Завидев чужаков, они остановились, точно в удивлении, и в тот же миг несколько мужчин бросились к ним. Но руки людей только скользнули по спинам коз — и животные исчезли. Нелегко было нашим древним людям охотиться с голыми руками…

Эта неудача, видимо, огорчила их. Хотя лица их и нельзя было назвать чересчур выразительными, все же и на них проступило какое-то разочарование.

Вместе с тем, опять проснулся голод, и люди вновь отправились на поиски пищи. На сей раз некоторые счастливцы нашли даже птичье гнездо с яйцами и поймали крота.

Одна из женщин наткнулась на зверька, похожего на нынешнюю крысу. Почуяв опасность, он свернулся в клубок и притворился мертвым. Но это ему не помогло: женщина все равно схватила зверька, сразу разорвала его и принялась есть. Она отрывала зубами куски мяса и давала их своему ребенку.

Зверек был так называемой «сумчатой» крысой, которая и сейчас водится в Южной Америке и Австралии.

Сумчатые животные — одни из самых древних. До сих пор сохранилось несколько видов; к ним относится, например, известный австралийский кенгуру. Все они отличаются тем, что самки донашивают детенышей в особой сумке, напоминающей карман и расположенной на груди.

Тем временем наступил вечер. Людям пора было подумать о ночлеге. Они не впервые ночевали в лесу и хорошо знали, что безопасней всего им будет ночевать на деревьях.

Один за другим они начали карабкаться на развесистый дуб. В густых ветвях нашлось достаточно места, хватило даже для женщин с детьми.

Некоторое время среди ветвей слышался треск и шуршание, потом все затихло. Люди «улеглись» спать.

Потянулась ночь, темная, душная. В лесу началась другая, ночная жизнь. Пронзительно крикнула какая-то птица, зазвенели комары и мошки. Где-то залаяла гиена. Издалека донесся рык льва.

Затем начал приближаться какой-то грозный шум; могло показаться, что где-то раздается пушечная канонада. Шум звучал все ближе и ближе. Стало понятно, что в лесу ломались и падали деревья — и, видать, деревья не маленькие. Приближалось нечто ужасное; слышался какой-то тяжелый топот, земля сотрясалась.

На дубе встревожились, зашевелились.

Вот ближайшее дерево треснуло и верхушка его рухнула прямо на дуб. Поднялся крик, писк — и несколько человек свалились на землю.