Янка Мавр: Человек идет! [В дали времен. Т. VIII]

Далее, хотя их головы и лица совсем не походили на человеческие — но отличались и от обезьяньих. И лоб, хотя и маленький, был все-таки больше и, главное, ровнее лба обезьяны.

И, наконец, самый главный признак — это величина черепа или, точнее, той емкости, где размещается мозг. У самой умной и ученой современной обезьяны объем черепа вдвое меньше человеческого [1] Средний объем черепа современных человекоподобных обезьян — 600 куб. сантиметров, а у этих существ — 1.200 куб. см. Средний объем черепа современных европейцев — 1.500-1.600 куб. см., а современных дикарей — 1.300-1.400 куб. см. ( Здесь и далее прим. авт .). .

По всему выходит, что это были не обезьяны, а значит, люди. И вправду, по лесной полянке шли первые люди, первые существа, которым так или иначе можно было дать имя человека .

Они не сразу они появились на свет такими. Прошли миллионы лет, прежде чем они стали такими, какими мы их видим. Должны были пройти еще миллионы лет, прежде чем мы сами сделались такими, как сейчас.

Долгое время люди ничем не отличались от обезьян, а до того и от других зверей. Возможно, их предки случайно очутились в других жизненных условиях, и им пришлось проводить больше времени на земле, чем на деревьях; руки их стали привыкать к новой работе, для которой им требовалось больше напрягать мозг, — и постепенно они начали немного отличаться от других животных.

В течение длительного времени эти отличия были очень незначительными. Но мало-помалу они становились все существеннее и, наконец, наступило время, когда стало очевидно, что эти существа — не животные.

А если мы припомним, что на наших глазах и за очень короткий срок человек может совершенно изменить ту или иную породу животных, лишь поместив их в другие условия, и если мы вдобавок обратим внимание на то, что те же животные и даже сами люди в зависимости от места проживания и условий жизни заметно различаются по своему внешнему виду и способностям — то нам станет ясно, что на протяжении миллионов лет эти изменения должны были быть весьма значительными. Это же доказывает нам и наука, изучающая историю человека.

Племя состояло из 25–30 человек. Здесь были женщины с детьми на руках и на спине, подростки и мужчины разного возраста, в том числе один старик.

Их руки были пусты, свободны от всякой ноши. Они все еще жили, подобно животным: кочевали с места на место в поисках пропитания.

Одни выкапывали руками какие-то коренья, другие высматривали на деревьях плоды; третьи пытались найти и изловить какую-нибудь живность: червя, жука и так далее.

Им нелегко было прокормиться таким образом. Сегодня они потратили бесконечно много времени, собирая пищу на обед. И до сих пор они еще не перекинулись между собой ни единым словом.

Наконец все понемногу собрались на полянке, чтобы отдохнуть. Усевшись на корточки, они молча смотрели прямо перед собой и, похоже, ни на что не обращали внимания. Царила тишина — только играющие дети изредка ворчали друг на друга. Взрослые не говорили ни слова.

Что же, немые они, что ли?

Нет, не немые, но… они еще не умели разговаривать.

И ничего удивительного в этом нет. Мы знаем, что маленькие дети не сразу начинают говорить. А когда начинают, то лишь потому, что постоянно слышат вокруг себя человеческую речь. Если бы они ни от кого не слышали ни одного слова, то и говорить бы не умели.

От кого же могли услышать человеческую речь первые люди? Значит, и научиться им было не от кого. Да если бы они и услышали речь, то все равно не научились бы говорить, поскольку их язык не был приспособлен к этому и не умел выговаривать слова.

Правда, они знали несколько слов, если так можно назвать некоторые звуки, что они издавали. К примеру, им было хорошо известно слово «Га», которое обычно произносил вождь, когда всем нужно было собраться вместе и идти дальше, или же обратить внимание на что-либо.

В переводе на наш язык слово это одновременно означало бы множество понятий, скажем: «Сюда. Собирайтесь. Глядите в оба. Пойдем. Будьте осторожны. Слушайте. Стойте. Подождите. Тише».

Солнце ласково освещало полянку. Люди спокойно отдыхали и, видимо, чувствовали себя прекрасно. Дети бегали, играли. Матери ухаживали за своими младенцами, выбирая из их шерстки соринки и насекомых.

Но странное дело: все они почему-то казались грустными. За все время никто из них еще ни разу не улыбнулся. Даже матери ласкали своих детей с какой-то суровостью. А мальчишки бегали и кувыркались с таким видом, будто выполняли какую-то неприятную работу. Но вместе с тем было заметно, что игра доставляла им удовольствие.