Сергей Нуртазин - Сарматы

Теперь настал черед Горда получить свою долю известий. Ахиллес воспользовался разговором Котиса и Умабия, обратился к Горду:

— Некая милая девушка осталась довольна твоим подарком и в ответ шлет тебе это. — Ахиллес вручил Горду кожаный мешочек, завязанный тонкой шерстяной веревкой.

«Оберег. Газная не нашла его при нашем расставании», — мелькнуло в голове Горда. Он бережно развязал мешочек. Пахнуло полынью. Чужой в каменных стенах римского дворца запах выпорхнул наружу. Умабий замолчал, обернулся, подошел к Горду. Достав из развязанного мешочка веточку травы, понюхал, прикрыл глаза. Мысли сармата унеслись далеко; к бешеному бегу табуна, к дымному костру, к повозкам соплеменников, к бескрайнему раздолью, нареченному Великой Степью…

Утром купец покинул дом сенатора, а на прощание шепнул Горду о том, что в их логове завелись змеи и им следует опасаться Даргана и Зимегану…

По желанию Клавдия послов приняли в Храме Согласия у подножья Капитолийского холма, где заседали сенаторы. За день до этого императора посетил Котис. Умабия удивило то, что царевич отправился на переговоры один. Двух боспорских вельмож, сопровождавших его, он оставил в доме Цецилиев. Баня, называемая римлянами — бальнеум, специальные ванны и растирания освежили Котиса после ночи, проведенной в «Хижине Бахуса». Перед лицом сената и императора он предстал в виде, достойном царского имени. Сегодня это ожидало Умабия и Горда…

Сенат — порождение первого царя Ромула. Именно он, по словам ученых мужей Рима, собрал сто почтенных старцев для того, чтобы они мудростью своей помогали ему управлять государством. Расцвет же сенаторской власти наступил после царствования последнего царя Тарквиния Гордого, когда Рим стал республикой. Это время ушло. Настала пора императоров, которые, стремясь к единовластию, всячески старались оттеснить сенаторов на задворки власти. И это им удавалось. Но сенат не сдавался. Отстаивая свои права, он то вступал в открытую борьбу, то скрытно противодействовал, то старался влиять на решение императоров. Зачастую повелителям приходилось уступать. Несмотря на все это, авторитет сената падал год от года.

Зал заседаний сената показался Умабию похожим на маленький театр под крышей. Ему уже довелось побывать в римском театре под открытым небом, но там он присутствовал как зритель, здесь же предстояло выступить в роли действующего лица. Зрителями были сенаторы. Во времена легендарного Ромула их было сто, ныне же их число возросло до шести сотен, но сегодня в курии их было меньше. Присутствовали только члены сената, назначенные в комиссию для переговоров. Вельможные мужи в белых тогах поверх латиклав восседали на длинных скамьях, расположенных ступенями одна над другой, и высокомерно поглядывали на двух варваров, прибывших на поклон Риму.

Тиберий Клавдий Цезарь Август Германик — император, великий понтифик, трибун и принцепс, названный сенаторами еще и Отцом Отечества, сидел по другую сторону от входа. Стоящая на возвышении приземистая скамья с изогнутыми ножками в виде когтистых лап, низкой спинкой и подлокотниками с львиными головками, отделанная слоновой костью и золотом, напоминала миниатюрный трон. Ниже, почти в центре круглого зала, стояли две скамьи скромнее, без спинок и подлокотников. Они предназначались для консулов, но в данное время консулы отсутствовали.

Вначале правления Клавдий, надеясь добиться доверия сената и противопоставляя себя предшественнику, сидел между консулами и даже брал слово в порядке очереди. Ныне времена изменились; Клавдий силен и популярен среди римских граждан и легионов, теперь ему не надо было заискивать перед сенаторами. Клавдий уже мог позволить себе некоторые вольности в обход римских законов, обычаев и мнения сената. И все же сенаторов он побаивался. Напуганный убийством Калигулы и памятуя о насильственной смерти Цезаря, он окружил себя телохранителями и даже добился присутствия их в сенате. Попытка восстания в Иллирии, произошедшая через год после провозглашения его императором, и несколько раскрытых заговоров побудили Клавдия позаботиться о собственной безопасности.