Сергей Нуртазин - Сарматы. Рать порубежная

Орел, красавец в полном расцвете жизненных сил, широко раскинув могучие крылья, одиноко парил под солнцем. Хищник выискивал добычу. Его взор обнаружил ее. Суслик, подслеповато щурясь, выбрался из норы понежиться в лучах теплого весеннего солнца. Птица камнем упала вниз и впилась когтями в жертву. Несчастный зверек судорожно дернулся в тщетной попытке вырваться, но мощный клюв довершил дело, разрывая еще живую плоть на части. Утолив голод, орел расправил крылья и, тяжело скакнув, взмыл ввысь. Ловя воздушные потоки, сытая птица лениво поглядывала с поднебесья на покрытую молодым шелковистым ковылем Великую Степь. Но даже орлу не дано было объять взором всю эту гигантскую ширь, протянувшуюся от предгорий Карпат до Алтайских гор и ставшую колыбелью многих народов, свидетельницей судьбоносных событий и хранительницей множества тайн.

Далеко внизу орел увидел всадников. Люди преследовали огромного матерого секача. Животное спешило найти спасение в густых зарослях пожелтевшего прошлогоднего камыша, что стеной обступили русло узкой извилистой речки. Охотники не отставали. Каждый упорно стремился к своей цели. Все шло естественным путем.

Орел прожил на белом свете всего двадцать зим, но уже немало повидал. Он знал – в этом жестоком мире все живое поделено на тех, кто охотится, и на тех, на кого охотятся, но грань, их разделяющая, слишком зыбка, а судьба изменчива…

Туракарт, двадцатичетырехлетний сын предводителя нижних аорсов Евнона, настигал добычу. Его конь, каурой масти холощеный жеребец Кахар, малорослый, широкогрудый, с большой головой, не давал секачу малейшей возможности оторваться от погони. Степные лошади хоть и были своенравны и небыстры в беге на короткие расстояния, зато отличались неприхотливостью и выносливостью. Туракарт видел, что жертва начинает слабеть, три стрелы, торчащие в правом боку вепря, потихоньку высасывали из него жизненные силы. Главное, не дать ему уйти в заросли. Он махнул рукой рыжеволосому Сухраспу – сопровождающему его воину, жестом приказывая отрезать кабану путь к камышам. Сухрасп скакал левее и впереди, он увидел и понял приказ. Второй спутник Туракарта, Дарган, скакал далеко позади, а младший брат Умабий и вовсе безнадежно отстал; надеяться на их помощь не приходилось.

Азарт волной захлестнул Туракарта. Он прицелился в покрытую щетиной спину вепря, метнул дротик. Удача изменила ему. Словно угадав намерения человека, животное резко повернуло вправо. Дротик лишь царапнул бедро секача. Вынув из ножен короткий меч, с которым он не расставался, Туракарт направил коня следом, надеясь мечом одолеть раненого и терявшего силы вепря. Поздно. Кабан, протаранив камышовую стену, стал углубляться в заросли. Еще немного, и он уйдет в непроходимые крепи. Рыжеволосый Сухрасп вломился в камыш, поскакал наперерез. Все верно. Прямо вепрь не пойдет. Там река, там он уязвим, а значит, у него один выход. Туракарт взял правее к высохшему озерцу: именно туда должен выгнать зверя Сухрасп.

Камыш расступился, конь на всем скаку вылетел на покрытую потрескавшейся глинистой коркой проплешину – дно высохшего озерца. Туракарт бросил взгляд налево: «Где вепрь? Почему Сухрасп медлит?» Мысль оборвалась. Передние ноги Кахара неожиданно провалились в наполненную жижей яму, оставленную корнями упавшего от старости дерева. Его корявый ствол лежал тут же. Туракарт, перелетел через голову коня, упал на землю. Обученный с малолетства верховой езде, он мгновенно вскочил на ноги, подошел к жеребцу. Кахар, всхрапывая, лежал на боку, бабка на его правой передней ноге опухла, левая нога была окровавлена и подрагивала. Туракарт покачал головой, присел, стал осматривать рану. Отдаленный крик Сухраспа заставил его оглянуться. Из камышовых зарослей на него выбежал разъяренный секач, обезумевший от ран и преследования. Охотник оказался безоружным перед яростью дикого зверя. Меч он выронил при падении и теперь попытался вновь завладеть им. Лишь три шага отделяли Туракарта от оружия. Помешал ствол поваленного дерева. Дух зла, приняв корявый облик, строил человеку козни. Туракарт споткнулся. Его пальцы коснулись рукояти, но поднять меч он не успел. Клыки ударили в живот, вспарывая брюшину и круша ребра.