Вадим Каргалов - Юрий Долгорукий

Может, и не приведётся ему у святых отцов прощения за второй брак вымаливать, а с третьим браком законопреступником стать. Но опасливая мысль, что связан он отныне с Евдокией до конца дней своих, больше не тяготила. Будь как будет...

А было так.

В то же лето, от Сотворения Мира шесть тысяч шестьсот шестнадцатое [63] 1108 г. , князь Владимир Всеволодович Мономах неожиданно приехал во Владимир-на-Клязьме и вызвал к себе сына.

Неожиданный приезд Мономаха накликал на свою голову владимирский тиун Ивашка Пыпин - сам себя перехитрил. Послал Ивашка (не без совета с тысяцким Георгием Симоновичем) очередную грамотку в Переяславль, а в грамотке отписали, что градное строение во Владимире-на-Клязьме завершено благополучно, пусть-де господин Владимир Всеволодович больше не беспокоится о владимирских делах. Думали многомудрые мужи, что Мономах поостынет к граду своего имени, перестанет доглядчиками теребить, а оказалось — наоборот.

Решил Мономах осмотреть завершённое градное строение самолично.

Никто не мог, конечно, догадаться, что была и другая причина. Переяславский князь хотел поговорить с сыном с глазу на глаз о неких тайных делах, которые ни посольству, ни грамотке под печатью нельзя было доверить.

Юрий прискакал во Владимир налегке, с боярином Василием и десятком гридней-телохранителей. Но боярину Корчоме перед отъездом строго-настрого наказал, чтобы тот немедля послал следом обоз с готовизной, яствами и медами.

Обнялись отец с сыном, коротко потрапезничали, обменялись семейными новостями (Евдокия уже непорожняя, ждём наследника; в Смоленске братья-князья, Ярополк и Святослав Владимировичи, недружны стали, пришлось Мономаху их мирить) и сразу за дела.

Вместе слушали доклад тиуна Ивашки Пыпина.

Обводы валов и стен Ивашка на чертёжике доказывал, а цифирьки шпарил наизусть. Впечатляющие были цифирьки!

Валов насыпано на тысячу с лишним саженей... Высотой валы в четыре сажени, а толщиной у основания - десять саженей... Две проездные башни с воротами: на восток к Княжьему лугу и на запад к Муромскому спуску... Глубокие рвы между Клязьмой и Лыбедью... На четыреста саженей береговые обрывы стёсаны, крутизна неприступная...

Ивашка Пыпин как бы невзначай назвал новое градное строение «Городом Мономаха», чем вызвал благосклонную улыбку князя Владимира Всеволодовича.

Потом смотрели градное строение своими глазами.

Огрехи и упущения Мономах отметил, но не настолько значительными были упущения, чтоб на градостроителей гневаться. А то, что они сами без княжеской подсказки догадались запрудить устье оврага, что спускался к реке Лыбеди посередине града, и создали там рукотворное озеро с запасом воды на случай осады, - и вовсе заслуживало одобрения.

Ивашка Пыпин был отпущен обласканный.

Для каменной церкви Святого Спаса князь Владимир Всеволодович привёз из Переяславля богатую утварь. Будто расцвёл храм, засиял самоцветами и золотыми сосудами. А пышное богослужение по сему примечательному поводу — словно второе освящение. Получалось, что не только закладка храма - Мономахово радение, но и завершение строения - тоже.

Не всем ростовцам это понравилось, но не спорить же с могучим гостем!

Вечером удалились отец с сыном в потайную горницу и долго беседовали.

Юрий вернулся к себе озабоченный, задумчивый. Боярину Василию поведал коротко, что Владимир Всеволодович Мономах однозначно ждёт нового половецкого нашествия и без ростовских полков на этот раз не обойтись. Надобно загодя собирать ратников для похода. И ещё сказал Юрий, что отец недоволен ханом Аепой, не по-родственному тот поступает. Правда, подарки хан посылает, дружественное посольство тоже, сам на переяславское пограничье не нападает, но и проходу немирным половцам сквозь свои кочевья не препятствует, ссылается на половецкий обычай, что в степях любому соплеменнику путь чист, если не с войной пришли. А Боняк и Шарукан с войной в Ленины кочевья не ходили. А сам Аепа воевать с ними не хотел, негоже брату поднимать саблю на брата.

Выходило, Боняк с Шаруканом для него братья, а Мономах с Юрием - кто?

Просьба отца - послать к Аепе посольство с укоризной или самому съездить - привела Юрия в смущение. На пользу ли сие Ростовскому княжеству?

Как ни прикидывай, заботы-то не ростовские, а переяславские, пограничные. Ростовцам понуждать Аепу к военному союзничеству вроде бы ни к чему...

Снова и снова возвращался Мономах к неверности хана Аепы.