Стейси Холлс - Покровители

Алиса ушла, пока я спала, чисто смыв все следы крови и аккуратно завернув ребенка в пеленки, она выскользнула из моей спальни, никем не замеченная. Ричард сказал, что тогда прошли только одни сутки после рождения нашего сына, и слуги сбивались с ног, бегая вверх-вниз по лестнице с лоханями горячей воды и чистым бельем, поэтому никто ничего не заметил. Она сделала все необходимое, а потом исчезла. Она даже не простилась со мной, хотя поцеловала с материнской нежностью, которой я никогда не знала.

Понимая, что это почти невозможно, я все-таки лелеяла крохотный огонек надежды на то, что сейчас именно она будет сидеть в гостиной, ожидая меня. И, словно оттягивая миг разочарования, я очень медленно продолжила спускаться по ступеням, на ходу покачивая и баюкая ребенка. Прибавление нашего семейства вызвало бурю восторгов у всех домочадцев, и теперь, когда они меня видели, то их лица неизменно сияли улыбками. Небольшая группа радостных слуг топталась в ожидании у подножия лестницы, горя желанием встретить меня на последних ступеньках спуска, и я ответила им не менее счастливой улыбкой.

Гостиная оказалась пустой.

– Госпожа? – окликнула меня одна из помощниц кухарки. – Она в столовой, уж очень проголодалась в дороге и попросила принести закусок.

Когда я вошла в столовую, мать тут же поднялась и с невозмутимым видом шагнула мне навстречу, раскинув руки.

– Мой внук, – проворковала она, протягивая к нему руки.

Нерешительно помедлив, я все-таки передала малыша ей. Придирчивый и цепкий взгляд матери быстро оценил состояние моей кожи, волос и фигуры.

– Флитвуд, вы прилично выглядите. Хотя ваша беременность проходила не слишком легко.

– Да, не слишком.

– Вы уже восстановили силы?

– Да, наверное. Я потеряла много крови, поэтому кухарка пичкает меня мясом едва ли не ежечасно. Но я наконец отдохнула настолько, что смогла самостоятельно спуститься из спальни.

Она улыбнулась и склонилась к малышу Ричарду. Он удивленно посмотрел на нее, закрыл глазки и принялся молотить кулачками, а она ловко просунула свой палец в его ладошку.

– Славный мальчик, – радостно изрекла она.

Однако по ее голосу я поняла, что она явно что-то скрывала.

– В чем дело? – спросила я, и она, глянув на меня, натянуто улыбнулась.

– Ричард стал отцом дважды.

– И зачем вы говорите мне об этом?

Перо на ее шляпке всколыхнулось.

– Просто мне хотелось, чтобы вы услышали об этом от меня, а не от деревенских сплетниц или от кого-то из гостей на обеде. – Она вздохнула. – Я понимаю, вы не сможете простить меня за то, что я хранила другую тайну, но мне подумалось, что так будет правильно, ведь ее знание лишь сделало бы вас несчастной. Никто из родителей не пожелал бы такого ребенку, особенно если они могли уберечь его от этого.

Она вновь взглянула на малыша, а когда опять заговорила, я заметила лучики морщинок, протянувшиеся от уголков ее губ и глаз.

– Когда ваш отец умер, я осталась… в полной растерянности. Одна с грудным младенцем на руках и…

– И не могли дождаться, когда избавитесь от меня, – уныло закончила я, – вы незамедлительно выдали меня замуж.

– Такое решение мы приняли вместе с вашим отцом, – покачав головой, сообщила она. – Ваш отец заболел, и мы нуждались в надежном защитнике, способном позаботиться о нас обеих. Когда господин Молине пришел к вашему отцу с предложением, он вынужден был принять его.

Я и не знала, что мое первое венчание организовал отец.

Мы посидели молча пару минут, разглядывая темные волосики на головке Ричарда, его розовые ушки, похожие на миниатюрные морские раковины. Мне уже не хватало его близости, и я грустно посмотрела на свои пустые, лежащие на коленях руки.

– В том доме я чувствовала себя очень несчастной, – призналась я, – все свое детство я целыми днями с ужасом думала о том, что завтра вы можете отослать меня к нему.

– Я не собиралась никуда отсылать вас.

– Но вы угрожали этим, если я дурно вела себя.

– Об этом я сожалею. Но я не собиралась так поступать. Вы не представляете, как трудно растить ребенка без отца. Да уж, в сердцах сболтнешь все, что угодно, ради минутного покоя.

– А вы знаете, что он… когда он пришел первый раз, он… – у меня предательски задрожал голос, – вы тогда ушли из комнаты…

Моя мать отвела взгляд. Ее глаза стали необычайно мрачными, и уголки рта опустились, хотя она продолжала машинально поглаживать и мягко покачивать ребенка. Прежде мне не приходилось видеть ее с младенцем на руках, казалось, он пробудил в ней какой-то древний материнский инстинкт, от щедрот которого мне в свое время ничего не досталось.