Юрий Марченко - Брызги социализма

В 1917 году, после Февральской революции, Емельян Петрович вернулся в Россию, кроме беременной жены и троих сыновей, привез с собой много вещей, включая мебель и тот самый стол, за которым он вел революционные беседы с Марселем Кашеном и Владимиром Ульяновым. Сам Марсель Кашен и вырезал на столе ту надпись, чем и показал, что ничто человеческое ему не чуждо, в том числе и тщеславие.

Емельян Петрович прошел достойный путь: член Полтавского губернского Военно-революционного комитета, член ЦИК Сов. Украины, член реввоенсовета Юго-западного фронта, заведующий Полтавской губернской рабоче-крестьянской инспекцией и др. Казалось, что бы еще нужно?

Но видимо, совесть бывает даже у профессиональных революционеров. В 1927 году его исключили из ВКП (б) с формулировкой «За бытовое разложение, выразившееся в систематических пьянках и неэтичных поступках в отношении некоторых ответственных работников». По факту, ему не нравился принятый Кобой курс и методы управления. Емельян ходил по кабакам, пьянствовал и громогласно материл Сталина («некоторый ответственный работник») и его приспешников. Это и назвали (очень мягко) «неэтичными поступками».

После исключения из партии, его вначале всего лишь сняли со всех постов, и он снова работал слесарем-механиком, но уже не в Париже, а в Харькове. Пить и материться не бросил, но времена настали другие. Поэтому в 1933 г его осудили, и административно выслали в г. Уральск на поселение. На поселении он продолжал свою антисоветскую деятельность (общался с другими ссыльными), поэтому его посадили в Уральскую тюрьму на два года, открыли против него новое дело, по которому осудили на 5 лет по статье 58.10 ч.1 УК РСФСР: «Шпионаж, т.-е. передача… сведений, являющихся по своему содержанию специально-охраняемой государственной тайной, иностранным государствам, контрреволюционным организациям или частным лицам…». Возможно, к шпионажу относятся годы проживания во Франции, но судебного дела в семейных архивах нет.

По решению суда в 1937 г его отправили в Ухтапечлаг, Коми ССР, где он и умер в 1941 г при невыясненных обстоятельствах.

В 1962 г Верховным судом Казахской ССР приговор в отношении Ганенко Е. П. отменен и дело производством прекращено за недоказанностью предъявленного обвинения.

Это длительное предисловие мне понадобилось для того, чтобы лучше было понятно следующее.

Женой Емельяна Петровича была Мария Густавовна (в девичестве — Alexandrei Marie Antoinelle).

Вышла замуж за Емельяна Петровича она в Париже, где работала домработницей. Там же родила трех сыновей, с которыми вернулась в Россию в 1917 г. В дальнейшем работала в Полтавском детдоме и Харьковской артели бывших политкаторжан до 1937 г. Ушла с работы по инвалидности, но пенсии не получала из-за отсутствия достаточного рабочего стажа. Умерла в 1964 г.

Кроме шкафа, Мария Густавовно привезла из Парижа второй мебельный раритет — огромный дубовый шкаф с потайным отделением.

Мария Густавовна после осуждения мужа, поехала в Москву и добилась приема у И. В. Сталина, воспользовавшись личным знакомством еще с революционных лет. О чем шел разговор — неизвестно, со слов самой Марии Густавовны, она бросила на стол диктатору партбилет, и ушла.

Как ни странно, никаких последствий для нее в виде судебных или иных преследований этот поступок не имел. Но, возможно, имел для Емельяна Петровича.

Вернувшись домой, она вынула из шкафа, не менее огромного, чем стол, вещи и загрузила туда грязное белье, приготовленное к стирке, со словами: «дерьмо в нем сидело, дерьмо и держать буду».

После недоуменных вопросов, выяснилось, что однажды в Париже, когда у них в гостях был Владимир Ленин, французские жандармы приходили с обыском к Емельяну Петровичу.

Ленин спрятался в этом шкафу, и жандармы его не нашли.

Разъяренная женщина неоднократно с горечью вспоминала этот случай: «Мне ведь только стоило глазом моргнуть, и жандармы бы этого сифилитика вытащили, и все пошло бы совсем по-другому».

Это предание почти зеркальным образом отразилось в истории, которую позже мне рассказывал родственник Павел Игнатьевич Сапежинский.

Павел Игнатьевич был выдающимся врачом-диагностом, работал в системе МИД СССР и периодически командировался главным медиком в посольства разных стран, в самые горячие времена он работал вместе с послом А. С. Панюшкиным в Китае и США.

Из Китая он привез себе соломенную шляпу и совершенно фантастические галстуки, которые он значительно позже подарил мне, один из них убивал наповал моих друзей и девчонок — на алом фоне разноцветный китайский дракон.