Семён Шуртаков - Вершина Столетова

— Главный агроном МТС, — продолжал Илья, — глядя на партийных работников, руководит колхозами также по старинке, теми же канцелярскими методами, какими он руководил, заведуя райсельхозом. Брагин с Костиным внесли поправку к канцелярскому предписанию, а партийная организация их в этом поддержала. Где же тут нарушение трудовой дисциплины, о котором здесь так много разглагольствовали?

Говоря о причинах затянувшейся уборки, Илья признал, что вина за это лежит, конечно, на МТС. Однако какую-то ответственность следовало бы нести и райкому.

Большие стенные часы пробили восемь.

Решили заседать без перерыва. Курили сначала по одному и дым пускали, скромно отворачиваясь, но чем дальше, тем дымили дружнее и уже безо всякого стеснения. В кабинете стало сумеречно и душно, лица кое у кого посоловели.

Вскоре после Ильи выступила Орешина, тихо сидевшая все время в дальнем углу.

— Не хотела я говорить, да и утерпеть не могу, — сказала Татьяна Васильевна. — Сперва присоединюсь к товарищу Гаранину: плоховато помогает колхозам главный агроном. А теперь скажу от себя. Вот тут шел разговор, кто кого больше подводит: мы МТС или МТС нас. Разговор важный и больной, спору нет, потому что, если бы мы друг друга не подводили, разве так бы дело-то шло?! И думается мне, что райком как раз и должен направлять и работу колхозов, и работу МТС так, чтобы все у нас шло в лад, в ногу. Не то чтобы мы ругались, а райком нас рассуживал, кто прав, кто виноват, и не в том дело, чтобы места колхозам определять, кому первое, кому десятое, а в том, чтобы помогать нам. А теперь поглядим, какую же помощь оказал мне товарищ Сосницкий как представитель райкома. Возьмем ту же уборку…

Татьяна Васильевна подробно рассказала, как Сосницкий «вытягивал» ключевский колхоз на первое место в районе. Когда она упомянула про переброску комбайна с участка на участок, Илья опять вспомнил о Тоне: это она оказала невольную помощь Сосницкому…

Татьяна Васильевна сказала и про зерно прошлогоднего урожая, отправленное на элеватор как новое, и про то, как Сосницкий предлагал взять комбайн из Новой Березовки.

— А того, что наш колхоз недобрал тонны хлеба, — продолжала она, — инструктор райкома не заметил.

Все посмотрели на председателя передового колхоза с удивлением.

— Да, да, тонны зерна ушли мимо наших амбаров. И, конечно, отвечать за это прежде всего мне. Может, даже и не простят колхозники мне эту промашку… Но опять же вопрос: почему никто не сказал мне, не посоветовал вовремя: пускай под полив сколько можешь! Где был главный агроном, где был тот же товарищ Сосницкий?! Вот бы им где помочь мне, а не в том, чтобы старое зерно за новое выдавать!

Выступление Орешиной и для Ильи, и для многих было неожиданным. Все знали, как уважительно относилась Татьяна Васильевна к районным руководителям, чуть ли не побаивалась их. Те же Васюнин и Тростенев часто ставили в пример другим ее исполнительность. И вот — на тебе!

Сосницкий вопрошающе смотрел на Тростенева: как же, мол, так? И неужели ты в своем заключительном слове ничего не скажешь в мою защиту? Однако Тростенев, в свою очередь, поглядел на первого секретаря и от заключения отказался. Его сделал Иванников.

— Поначалу сегодня мыслилось обсудить только работу МТС, — сказал Иванников. — Потом мы решили пригласить и председателей колхозов. Правильно сделали, конечно, теперь это совершенно ясно… А сказать я хотел вот о чем. Я внимательно слушал все выступления, но мне, Григорий Степанович, — Иванников повернулся в сторону Тростенева, — так и осталось неясным, за что же следовало нам «проработать» директора МТС и секретаря партийной организации, как это мыслилось спервоначала?.. Может, за то, что они вывели на чистую воду Тузова? Или за то, что они поддержали бригадира Брагина, который вместе с Ольгой Орешиной начал наводить порядок на запущенных поливных землях новоберезовского колхоза, а не поддержали агронома Крутинского, под просвещенным наблюдением которого эти земли были запущены? Или за то, что Гаранин резко критикует нашу с тобой работу?..

Иванников сделал паузу, как бы давая Тростеневу время на ответ, а затем продолжал:

— Про любовь к критике легче и приятней говорить, а так — кому же нравится, когда его не по шерсти, а против шерсти гладят?! Тут вся штука в том, что один умеет зажать свое самолюбие в кулак, а другого на это не хватает.

Далее Иванников сказал, что он полностью согласен с Татьяной Васильевной.