Бямбын Ринчен - Заря над степью

— Я все видел! Живо забирайся в мою повозку; в нее посадим и старика. Медлить нельзя. Эти иностранные дьяволы каждую минуту могут выслать погоню.

Насанбат и тибетец перенесли старика в повозку.

— Они, конечно, будут разыскивать нас, — сказал тибетец, — надо провести этих чужеземных чертей! Я остановился в монастыре Бай-да-сы. Приезжай туда, мне нужно кое о чем поговорить с тобой.

Щелкнула плеть, и тибетец умчался.

Повозка тоже тронулась. Узнав, что старик живет далеко, около ворот Цянь-мынь, возница погнал мулов вскачь. Дорога была ухабистая, и повозку сильно трясло. Старик тихонько стонал, Насанбат поддерживал китайца, стараясь смягчить тряску, и в то же время внимательно прислушивался — не слышно ли подозрительного шума. Но вот дорога стала ровнее, и Насанбат догадался, что они проезжают ворота. Наконец повозка остановилась. Послышались голоса. Когда Насанбат отдернул полог повозки, он сразу узнал толстяка Ли, с которым познакомился в уличной харчевне.

Увидев Насанбата, китаец очень обрадовался.

— Это вы, оказывается! — воскликнул он. — Мне уже рассказали, как монгольский юноша великодушно защитил моего дядю от насилия английских солдат. А я все думал, кто ж это так храбро разделался с иностранными наглецами. Прямо скажу — вы поступили благородно.

Ли и Насанбат подняли старика и внесли его в дом. И здесь Ли сказал Насанбату:

— Как только я увидел в ваших руках эти книги, я сразу понял, что вам не безразлична судьба нашего народа. Теперь же я на деле убедился, что вы действительно достойный человек. Я доверяю вам, и, если хотите, я могу вам поподробнее рассказать о тайпинах. Нам с дядей кое-что известно о них. — Ли хитро улыбнулся. — Дядя-то мой в молодости был герой! Он отлично владел саблей. Вам приходилось слышать о воинах генерала Гордона [81] Гордон — английский генерал, в 1863–1864 годах руководил жестоким подавлением народного восстания тайпинов в Китае. , так называемых чан-шен-цзюнях. Ох и звери же были! Всех убивали беспощадно — и стариков, и женщин, и детей. Так вот. После одного жестокого сражения какой-то чан-шен-цзюнь обнаружил среди убитых европейских солдат полуживого тайпина, который сжимал в руке обломок сабли. Это и был мой дядя. Европейцы долго пытали его, стараясь выведать военные планы тайпинов. Но дядя мужественно выдержал нечеловеческие пытки, он смело бросал врагам в лицо слова правды, обличая их преступления перед народом. А самому Гордону плюнул прямо в лицо. Озверевший Гордон приказал расстрелять пленника. Но старый тайпин жив и до сих пор… — Ли улыбнулся. — Раз уж вам довелось познакомиться с моим дядей, не забывайте его. Он вам много может рассказать о своих боевых походах, о наших победах и поражениях.

— А удобно ли его беспокоить? — шепотом спросил Насанбат.

— Об этом не тревожьтесь! Дяде всегда будет приятно видеть вас, — успокоил его Ли.

И, словно подтверждая эти слова, в дверях показался сам старик, он поблагодарил Насанбата за заступничество, а потом тихо сказал:

— Будет свободная минута, обязательно заходите.

— Очень рад знакомству с вами! — сказал Насанбат. — Мне просто повезло — в таком громадном городе встретился как раз с теми, кого я давно искал! Вы стали для меня самыми близкими людьми, и я рад, что смогу многому научиться у вас.

Попрощавшись со своими новыми друзьями, Насанбат отправился в монастырь Бай-да-се. Тибетец уже давно поджидал юношу. Он угостил его тибетскими кушаньями и во время обеда спросил, почему он ввязался в драку с солдатами и кого он спас.

Насанбат рассказал про возмутительную выходку солдата, сказал, что он не мог спокойно пройти мимо и, не помня себя бросился на обидчиков, однако он и словом не обмолвился, что старик Ли причастен к движению тайпинов.

— А куда делся твой учитель-астролог? — спросил Насанбат у Самданбазара.

— У нас говорят: у каждой горы есть вершина, каждая встреча имеет свое предназначение. Когда мы с тобой расстались, я поклялся отблагодарить тебя за твое великодушие. Мне очень хотелось встретиться с тобой. И вот сегодня мы наконец свиделись… — Тибетец взглянул ому в лицо. — В жизни моей произошли большие перемены. Я уже несколько лет занимаюсь торговлей, и дела мои идут пока хорошо. Вскоре после того случая моего учителя пригласили в монастырь к нойону и попросили изгнать появившегося у них злого духа. Говорили, что в монастыре появилась злая фея, которая развращала лам. Мой учитель вместе с ламами монастыря семь суток подряд читал заклинания. В последнюю ночь горевшая пород ними лампада вдруг вспыхнула синим дьявольским огнем. Рассказывают, будто это настолько поразило воображение моего учителя, что он тут же скончался. Сидевший с ним рядом лама тоже умер от разрыва сердца, заклинатель сошел с ума, у одного молодого послушника мгновенно поседели волосы, а остальные ламы в ужасе разбежались кто куда. С тех пор среди лам прошел слух, что мой учитель и лама появляются по ночам в монастыре. Тогда изгонять духов из монастыря был приглашен сам Ламын-гэгэн… Так по крайней мере рассказывали монастырские ламы, — закончил Самданбазар и, помолчав немного, добавил: — Вот как кончил свои дни мой учитель…