Алекс Хейли - Корни

– Да, сэр, масса.

Цыпленка Джорджа она нашла в кузнице у Тома. Услышав новости, он попытался пошутить.

– Ручаюсь, он хочет завести бойцовских петухов!

Поправив шарф и сбив котелок набок, он зашагал к большому дому. Масса Мюррей уже ждал его, сидя в кресле-качалке. Цыпленок Джордж остановился во дворе, в футе от крыльца.

– Тильда сказала, вы хотите видеть меня, сэр.

– Да, Джордж. Нам нужно поговорить. Твоя семья сделала нас с миссис Мюррей по-настоящему счастливыми здесь…

– Да, сэр, – кивнул Джордж. – Они тоже отзывались о вас самым лучшим образом.

– Но, боюсь, у нас возникла проблема – с тобой, – голос массы стал тверже. – Я так понимаю, что вчера в городе вы встретились с мистером Дж. Д. Кейтсом, нашим бывшим шерифом…

– Да, сэр, можно сказать, что встретились. Да, сэр.

– И ты, вероятно, видел, что мистер Кейтс сегодня приезжал ко мне? Он сообщил, что по закону Северной Каролины свободные черные не могут оставаться на территории штата дольше шестидесяти дней, иначе они снова становятся рабами.

Цыпленок Джордж ушам своим не верил. Он непонимающе смотрел на массу Мюррея, не находя слов.

– Мне правда жаль, парень… Я знаю, это кажется тебе не-справедливым…

– А вам это кажется справедливым, масса Мюррей?

Масса помолчал.

– Нет, честно говоря, нет. Но закон есть закон. – Он помолчал. – Но если ты хочешь остаться здесь, я гарантирую, что с тобой будут обращаться хорошо. Даю тебе слово.

– Ваше слово, масса Мюррей? – вяло переспросил Джордж.

Ночью Джордж и Матильда лежали под одеялом, держась за руки и глядя в потолок.

– Тильда, – наконец сказал Джордж, – делать нечего, придется остаться. Я устал бегать.

– Нет, Джордж, – медленно покачала головой Матильда. – Ты первый из нас, кто стал свободным. Пусть в нашей семье будет хоть один свободный человек. Ты не можешь снова стать рабом!

Цыпленок Джордж заплакал. И Матильда плакала вместе с ним. Через два дня она не нашла в себе сил пойти к Тому и Ирене на ужин. За столом разговор пошел о ребенке, который должен был родиться через две недели. Цыпленок Джордж говорил непривычно сурово.

– Вы расскажете этому ребенку про нашу семью все, что слышали от меня?

– Паппи, ни один из моих детей не вырастет, не зная этого. – Том напряженно улыбнулся. – Уверен, если я не расскажу, бабушка Киззи устроит мне трепку.

Повисло молчание. Все трое смотрели на огонь в очаге.

Потом Цыпленок Джордж сказал:

– Мы с Тильдой посчитали, что у меня есть еще сорок дней до отъезда – по этому закону. Но я думаю, нет смысла тянуть. Нет смысла откладывать.

Он резко поднялся, обнял Тома и Ирену и хрипло произнес:

– Я вернусь! Берегите друг друга!

И с этими словами Цыпленок Джордж вышел за дверь.

В начале ноября 1860 года Том спешил управиться с последним заказом до наступления темноты. Он все закончил, загасил огонь в печи и пошагал домой, где его уже поджидала Ирена с маленькой дочкой Марией, которой исполнилось шесть месяцев. За ужином они не разговаривали. Ирена не решалась нарушить задумчивое молчание мужа. А потом они отправились в хижину Матильды, где уже собралась вся семья. Матильда и Ирена (она снова была беременна) осенью собирали орехи гикори для тортов и пирогов к Рождеству и Новому году, и теперь их нужно было перечистить.

Том прислушивался к разговорам, хотя и помалкивал. Но когда наступила пауза, он наклонился вперед и произнес:

– Помните, я рассказывал вам про массу Линкольна? Белые у моей кузницы постоянно ругают его последними словами. А сегодня я слышал, что его выбрали президентом! Белые говорят, что теперь он в Белом доме выступит против Юга и против всех, у кого есть рабы.

– Хотела бы я услышать, что про это скажет масса Мюррей, – заметила Матильда. – Он постоянно твердит миссис, что между Севером и Югом начнется война, потому что они слишком разные.

– Я разное слышал, – продолжал Том. – Против рабства выступает гораздо больше людей, чем нам кажется. И не все они живут на Севере. Сегодня я никак не мог собраться с мыслями, даже работать было трудно. Похоже, скоро наступит день, когда рабов больше не будет, хотя в это и трудно поверить.

– Ну вряд ли мы до этого доживем, – мрачно произнес Эшфорд.

– Но, может быть, она доживет, – ответил ему Верджил, указывая на малышку Ирены.

– Не думаю, – покачала головой Ирена, – хоть мне и хотелось бы в это верить. Даже полевые работники стоят не меньше восьми-девяти сотен долларов. А если собрать всех рабов Юга, представляете, какие это деньги?! Кроме того, ведь именно мы и выполняем всю работу. – Она посмотрела на Тома: – Вы и сами знаете, что белые люди со своими деньгами не расстанутся.