Николай Пахомов - Первый генералиссимус России [Proza.ry]

— Ладно, дьяче, продолжим повесть нашу далее, — сладко зевнув, вполне миролюбиво продолжил речь Алексей Семенович. — Только сказывай поживее, а то и к обедне не завершишь. Сейчас в колокола ударят, а мы все толчемся и толчемся…

— Если кратко, то после Святослава на курском уделе был его старший сын Олег Святославич. Как раз по день смерти самого Святослава — 16 февраля 1164 года по Рождеству Христову. А за Олегом княжил брат его меньшой Всеволод. Тот умер 17 мая 1196 года. После Всеволода Курском володели дети Игоря, среднего брата Олега и Всеволода, — Святослав и Олег Игоревичи. Древние писатели сказывают, что в эти времена Курск и Курское княжество вошли в такую силу, что выше стали Новгородка Северского. Только нашествие басурманов — орд хана Батыя — привело град и княжество к разрухе и гибели. Храбро сражались курчане с ворогом, только силы были на стороне ордынцев. Пал град, пали все курчане вместе с князьями своими. Никто из курских князей не уцелел под ордынским игом. Всех враг треклятый извел. Пали от рук ордынцев и Юрий Олегович с сыном Юрием, и брат Юрия Дмитрий с сыном Василием Дмитриевичем. Видимо, так Господь решил наказать детей своих неразумных за гордыню их, за рознь и междоусобия, — привстав, осенил дьячок себя крестным знаменем.

— Сказываешь, весь род был переведен? — зыркнул, прогоняя дрему и загораясь оком, Шеин.

— Весь род, батюшка-воевода, весь род, — скорбно поджал тонкие губы и заерзал бороденкой дьячок. — И не только род князей Святославичей Курских, но и род Святославичей Рыльских, и род Святославичей Путивльских, и род Святославичей Трубчевских. Последние, как повествует Воскресенская летопись, сгинули от баскака треклятого Ахмета Хивинца в 6793 году от сотворения мира. И оскудела земля курская: князей и бояр не стало, люди разбежались, пашни бурьяном да дурман-травой заросли, селения в тлен превратились. Только дикие звери рыскали — им-то стало раздолье да приволье.

— Грустный сказ ты поведал, — вздохнул глубоко-глубоко Алексей Семенович. — Едва слеза не прошибла. Однако мне и сейчас не верится, чтобы из курских князей да никого не осталось для продолжения рода. Ведь есть же роды князей Одоевских, Белевских, Щербатых, Воротынских, Барятинских и многих других. Неужто в них никого из курских князей крови нет?..

— Да, нет, — заверил дьячок.

Даже клинышек бороды при этом этак задиристо кверху вздернул, вызывав улыбку на лице воеводы.

— Да, это знатные роды. Рюриковичи! — зачастил Пахомий, словно боясь быть остановленным. — Но только они от другой ветви Ольговичей. Все они от младших сыновей Михаила Всеволодовича Черниговского, казненного Батыгой в 1246 году по Рождеству Христову в Сарае. А вот курские князья, не проявившие покорности ханам, не пожелавшие целовать их сапог, не пожелавшие подставлять спин для посадки их на конь, были истреблены под корень.

— И что далее с Курском было?

— А было то, что в лето 6803 от сотворения мира, 8 сентября, в день Рождества Пресвятой Богородицы, одному благочестивому охотнику из Рыльска, охотившемуся в 27 верстах от разрушенного Курска, удалось найти икону Божией Матери. Как сказывают, икона лежала на корне древа. И как только охотник поднял ее, то с того места забил целебный животворящий источник. В честь такого знамения икона получила название «Знамения», а по месту обретения — Коренной.

— Хорошо, хорошо, — замахал ладонями воевода, прерывая сказителя. — Об истории обретения чудотворной иконы Божией Матери «Знамения» как-нибудь в другой раз. И, конечно, подробно. А сейчас все-таки о граде Курске речь до конца доведи. Иначе, как мне мнится, мы и к вечере, не то что к обедне, повествование сие не закончим.

— Как твоей милости, батюшка-воевода, будет желательно, — тут же проявил готовность дьячок. — Как твоей милости будет угодно… Только без чудодейственной иконы опять не обошлось…

Видя, что воевода стал хмурить брови, Пахомий поспешил заверить, что долго не задержит. И, минуя времена нахождения Курска под Литвой, перешел к 1556 году, когда царь Иван Васильевич Грозный послал под Курск воевод своих Михаила Репнина и Петра Татева с воинством. А несколько позже — стрелецкого голову Посника Суворова с пятьюстами служивого воинского люда.

— …Чтобы населить град, в 1582 году по Рождеству Христову царь Иван Васильевич издал указ о направлении в Курск и Севск из Москвы всех ябедников да сутяг, — подвел Пахомий итог данного периода Курска. — С той поры по Святой Руси и пошла бытовать пословица, что «у белого царя нет вора хуже курянина».