Кристофер Бакли - Охотник за судьями

Смерть Балти, как траурный колокольный звон, возвестит конец семейной жизни, которая была Пипсу мила, несмотря на его частые измены. Он мог веселиться со шлюхами и блудницами, забавляя грешную часть тела, но сердце его хранило верность пятнадцатилетней бесприданнице, на которой он женился десять лет назад. Их брак порой так штормило, что бури Атлантики в сравнении казались нежными зефирами, но преданность Пипса жене не ослабевала.

В этот грозный час Пипсу не к кому было прибегнуть, кроме прелюбодея-родича, адмирала Узких Морей.

Балти открыл глаза и понял, что умер. Скорбь от этого открытия несколько смягчило созерцание красоты склонившегося над ним ангела. Ангел был так прекрасен, что сердце разрывалось (хотя, конечно, в раю сердце разорваться уже не может). Какое счастье — обнаружить, после всех обещаний, слышанных с амвона и читанных в Писании, что Небеса и впрямь существуют.

Но тут Балти подумал: а он-то чем заслужил сюда попасть? Он не слишком грешил при жизни, но и образцом христианской добродетели тоже не был.

Он вгляделся в лицо ангела. У ангела были золотые волосы. Как умно со стороны Бога сделать ангелов златовласыми! Этот ангел кого-то напоминал Балти. Кого? Ах да, девушку-квакершу. Да, сходство поразительное.

Балти приподнял голову. Резкая боль пронзила ее, словно в череп загнали гвоздь.

Боль — в раю?

Ангел заговорил:

— Лежи смирно. Тебе знатно прилетело по черепушке.

Он захлопал глазами и огляделся. Ведь кругом должны быть облака? И другие ангелы? Но рай оказался довольно заурядным: стены из бревен и глиняных заплат; балки потолка; маленькое оконце.

— Ты много крови потерял.

— Где я… что это за место?

— Ш-ш-ш.

— Ханкс! Он…

— Он в соседней комнате. Бартоломью с сыном нашли тебя и его прошлой ночью под утесом. Мика, это мальчик, отправился за врачом. Бартоломью решил, что лучше не звать врача из Нью-Хейвена, так что Мику отправили в Милфорд.

— На нас… напали.

— Не разговаривай. Отдыхай. Здесь ты в безопасности. Бартоломью принял меры на случай, если они вернутся.

Открылась дверь. Вошла плотная женщина, явно привыкшая командовать.

— Очнулся? Хвала Господу. — Она обратилась к Балти: — Этим вы обязаны только ее молитвам. Вы промочили кровью три мои лучшие подушки.

Миролюба Кобб приподняла повязку с головы Балти и вгляделась в рану.

— Чисто насквозь, до черепа.

— Я компенсирую вам стоимость подушек, мадам.

— Забудьте о подушках. Чего вас занесло туда наверх? Вам что, делать нечего, кроме как шататься по индейскому кладбищу?

Балти застонал:

— Ну почему все сразу решают, что мы грабили могилы?

— Тогда что вы там делали?

— Охотились.

— Охотились? Ха! Либо вы от этой дырки в голове поглупели, либо глаголете неправду.

— Охотились за цареубийцами.

— Поглупел. Побудь с ним, душа моя. Старайся, чтобы он не засыпал, пока не вернется Мика с врачом. Я побуду со вторым.

Миссис Кобб взяла Балти за руку и похлопала сверху ладонью другой руки.

— То, что вы для нее сделали. Благослови вас Господь за это. — И она удалилась.

— Кто сия мегера?

— Миссис Кобб. Миролюба Кобб.

— Миролюба? Ха. Госпожа Дракониха. А вы-то что тут делаете?

— Моя хижина недалеко отсюда. Мы с мужем работали у Коббов. Когда я пришла сегодня утром, то узнала, что ты и полковник Ханкс тут. Почитать тебе Писание?

— Это еще зачем?

— Мистер Сен-Мишель, ну и вопрос. — Она улыбнулась.

— Зовите меня Балти. Можете начать мне читать, когда я стану умирать. Впрочем, у меня так болит голова, что это может случиться в любую минуту. Почему квакеры всем говорят «ты» и «твой»?

— Если бы ты знал Писание, мистер Балти, то знал бы почему.

— Может, вы мне просто скажете?

— Я подскажу. «Почитай отца твоего и мать твою».

— А, Нагорная проповедь!

— Ох, мистер Балти. Как стыдно-то.

— Вы и правда думаете, что Моисей, Иисус и прочие всем тыкали?

— Если бы я была тяжело ранена и заигрывала со смертью, я бы не стала богохульствовать.

— Я не заигрываю со смертью. Я заигрываю с вами.

— Что ты делал там, на утесе, вчера ночью?

— То, за чем меня сюда послал Его Величество. А он отнюдь не велел мне грабить эти несчастные индейские могилы. Как там Ханкс? У него все в порядке?

— Он не может двигать ногами. Не чувствует их.

— Господи Исусе.

— Я вижу, мистер Балти, ты не знаком ни с какими заповедями вообще.