Кристофер Бакли - Охотник за судьями

Балти задумался:

— Ну что ж, я считаю, это и есть сумасшествие. Во всяком случае, помешательство.

— Любая религия — помешательство.

— Иисус же не гулял по городу голый.

— Да, но он специально искал себе неприятностей. Скажете, нет? Вот и квакеры то же самое. Они радуются гонениям. Они так выполняют свое предназначение в жизни.

Балти взвесил услышанное:

— Чертовски странное дело, с какой стороны ни посмотреть. От этого зрелища сердце разрывалось. Стражник, накричавший на меня за беготню в день Господень, сказал, что ее будут судить завтра. Вероятно, в день Господень судить не положено. Что с ней сделают?

— Указ короля запрещает местным преследовать квакеров. Никаких больше повешений, бичеваний, отрезания ушей и клеймления. Чем теперь местные будут развлекаться?

— Ее уже бичевали. Похоже, указ Его Величества не дошел до нью-хейвенских святош.

— Ее будут судить не за квакерство. Обвинят в нарушении общественных приличий. Осквернении дня Господня. Кощунстве. — Ханкс задумался. — Интересно, против чего она протестует.

— Надо что-то делать. Послать весть Уинтропу. Он порядочный человек. Он их остановит.

— Они имеют право обвинить ее в нарушении приличий и кощунстве. До Хартфорда и обратно — два-три дня езды. А все, что собираются с ней сделать, сделают завтра. Пуритане любят отправлять правосудие незамедлительно.

— Если бы вы ее видели, то не шутили бы так бессердечно.

— Мы здесь, чтобы искать цареубийц. А не впутываться в местные гражданские склоки.

— А вы, оказывается, рыцарь.

Балти вдруг впечатало спиной в стену, и рука Ханкса сдавила ему горло.

— Кой дьявол в вас вселился? — прохрипел Балти.

Ханкс отпустил его. Отошел и встал у окна, глядя наружу, на верфь. Балти потер шею.

— Раз уж вы ничего не знаете, я даже не буду спрашивать, слыхали ли вы фамилию Дайер. Мэри Дайер. Благородная женщина. Квакерша. Подруга Энн Хатчинсон. Эндикотт судил ее вместе с двумя другими квакерами. Мужчинами. Мужчин повесили. Люди начали роптать, поэтому для Дайер приговор заменили на ссылку.

Она покинула Массачусетс, но потом вернулась. Он приказал ее выпороть плетью. Она не сдавалась. Эндикотт снова судил ее и на этот раз приговорил к повешению.

Было прекрасное летнее утро. Явился весь город. У нее были поклонники, у миссис Дайер. Даже среди пуритан-святош Бостона. Как я уже говорил, она была благородная женщина.

Эндикотт и его городские советники боялись людского гнева. Они вызвали ополчение. Сотню вооруженных солдат.

Было тихо. Только пели птицы на деревьях. Даже в кроне вяза, на котором ее должны были повесить. Потом забили барабаны, и птиц уже не стало слышно.

При этом присутствовал преосвященный Уилсон. Он был ее пастором до того, как она перешла в квакерство. Старик, изъеденный ненавистью. Накануне он произнес проповедь, в которой сказал, что готов нести огонь в одной руке и хворост в другой, пока не сожжет всех квакеров в мире.

Она взошла по лестнице, а Вилсон проклинал ее и требовал, чтобы она раскаялась. Она не выказала страха. Сказала, что ей не в чем каяться.

Зачитали приговор, и она повисла и закачалась. Барабаны замолчали. И тогда стало снова слышно птиц.

Ханкс отвернулся от окна и стал лицом к Балти.

— Я командовал отрядом ополченцев. Это были мои солдаты. Моя казнь. Понимаете? Все свое право называться рыцарем я утратил в тот день на бостонском общинном лугу. На следующий день я подал в отставку.

Они помолчали. Балти сказал:

— Мой отец командовал стражей короля Генриха Четвертого в день, когда тот ехал по Тюильри. Фанатик из католиков прыгнул в карету и заколол короля насмерть. Папу не судили, но… мне кажется, он так и не оправился.

— Это вы так пытаетесь меня утешить?

— Чем могу. В смысле утешения.

Ханкс вздохнул:

— Что ж, мистер Сен-Мишель. Давайте посмотрим, что можно сделать для этой вашей квакерской девицы.

— Введите арестованную!

Мировым судьей был хорошо упитанный мужчина по фамилии Фик. Губернатор Лит назвал его в разговоре «Надежный». Балти и Ханксу осталось лишь гадать, было ли это имя, данное судье при крещении, или просто эпитет.

Зал суда был переполнен — «святые» пришли посмотреть, как вершится правосудие в Новой Англии.

Ввели арестованную — одетую, со связанными спереди руками. Конвоировали те же стражники, что выволокли ее из дома собраний. Балти вглядывался в ее лицо. Оно было таким же, как прежде, — сосредоточенным, без тени страха. В одежде она казалась еще моложе.