Кристофер Бакли - Охотник за судьями

Ханкс открыл глаза:

— Кто это?

— Это я, старина. Балти.

Ханкс нахмурился:

— Балти? Мы знакомы?

— Да уж надеюсь.

— Мы… вместе служили?

— Ну можно и так сказать.

— Где?

— Ну, посмотрим. Бостон. Хартфорд. Нью-Хейвен. Здесь, в Фэрфилде. В Устричном заливе. В Новом Амстердаме. В Нью-Йорке.

— В Нью-Йорке? Это где?

— Недалеко отсюда.

— Птица, — сказал Ханкс. — Там была птица.

— Угу. Попугай. По имени Иоханн. Злобная тварь. Тебя особенно не любил. Слушай, старина… я хотел сказать тебе спасибо.

— За что?

— За то, что ты за мной приглядывал.

— Не будь идиотом. Балти…

— Я тут.

— Да нет. Балти. Он получил свое рыцарское звание?

— А. Да! Как же, как же. Его Величество пожаловал ему вновь созданный титул барона… барона Нью-Ханкс. Очень важный титул.

Губы Ханкса задвигались.

Балти склонился к нему:

— Что такое, старик?

— Что… теперь? Балти вечно спрашивал… что… теперь?

— Он тебе ужасно докучал, наверно.

Ханкс покачал головой:

— Братец Балти. Что… теперь?

— Отдохни, старина. Я буду стоять первую вахту.

Ханкс сказал Благодарне, что хочет быть похороненным рядом с Коббами. Она передала это Уинтропу, и он улыбнулся:

— Как это похоже на Ханкса: завещать, чтобы его похоронили на вражеской земле!

До возвращения в Брёкелен он отдал приказ капитану своих ополченцев.

На следующий день необычный кортеж двигался по королевскому тракту из Фэрфилда в Нью-Хейвен. Во главе ехал капитан Коннектикутского ополчения. За ним четверка лошадей тащила экипаж с гробом, задрапированным флагом Коннектикутской колонии. Далее следовали Балти и Благодарна, а за ними отряд из двадцати конных ополченцев.

Весть о кортеже неслась, опережая его, по тракту.

На границе с Нью-Хейвеном ждал десяток нью-хейвенских стражников, которые строили баррикаду поперек дороги, чтобы не пропустить кортеж.

Коннектикутский капитан и юный нью-хейвенский сержант спорили — каждый настаивал, что здесь его юрисдикция. Солдаты уже подняли мушкеты. Но когда прозвучало имя человека, лежащего в гробу, нью-хейвенский сержант велел своим людям отойти в сторону. Кортеж пропустили. Когда он двигался мимо, сержант обнажил голову.

Ханкса положили на вечный покой рядом с Бартоломью, Миролюбой и Микой — у ручья, у подножия красного утеса. Солдаты дали залп, и над могилой поставили почетный караул на месяц — срок траура, официально установленный губернатором Коннектикутской колонии.

Даже многие годы спустя люди, слышавшие разные варианты этой истории, приходили посмотреть на могилу человека, чье имя со временем было утрачено. Его помнили лишь как охотника за судьями.

24 ноября 1664 года. Сегодня из Новой Англии на одном из кораблей полковника Николса прибыло письмо от братца Балти. Mirabile dictu [68] Странно сказать (лат.) . .

Он сообщает о неуспехе своего предприятия, что меня нисколько не удивило. Но радостная весть! Он намерен остаться в Новой Англии — говорит, что имеет сведения о местонахождении судей-цареубийц. Уолли и Гоффу гарантирована смерть от старости. Боже, благослови Новую Англию.

Странно лишь одно: с каких это пор братец Балти мне тыкает?

Жена моя, натурально, впала в горесть и винит меня. Гневные тирады. Надавал ей оплеух.

К парикмахеру, договориться с ним, чтобы держал мой парик в порядке за двадцать шиллингов в год, что придаст мне весьма нарядный вид.

Засим в постель.

Бескровный захват англичанами Нового Амстердама в 1664 году, хитро задуманный Джорджем, лордом Даунингом, и братом короля Карла II, герцогом Йоркским, привел к обильному кровопролитию годом позже, когда разразилась вторая англо-голландская война. Именно во время этой войны голландцы осуществили смелый ночной налет на английский флот, стоящий на верфях в устье реки Медуэй. В ходе этого рейда был, в частности, сожжен корабль «Царственный Карл» («Royal Charles»), некогда привезший Карла II домой в Англию из изгнания (как раз в этом походе на борту присутствовал Пипс). Эта и другие утраты английской стороны испортили репутацию Карла II и ослабили его власть. Даунинг, потративший столько сил на разжигание войны с Голландией, продолжал процветать. Земля, которой он некогда владел и на которой строил дома (некачественно, из дешевых материалов) на продажу, до сих пор носит его имя. С 1735 года на ней располагается резиденция британских премьер-министров — дом номер десять по Даунинг-стрит. Официальный веб-сайт десятого номера указывает, что Даунинг был «скуп и временами жесток».