Виктор Душнев - Потомок Святогора

— А тогда давай нынче с твоими подружками и моими друзьями на малом ушкуе по реке покатаемся. На другой берег сплаваем, дров заготовим для Купалиных костров, к празднику как следует приготовимся. А ночью гулять будем, через огонь попрыгаем, от грехов очистимся.

Аксинья снова опустила глаза, щёки опять покрылись румянцем. От смущения красавицы у Даниила перехватило дыхание, и он тоже покраснел.

— Я щас! А ты иди в свой терем и зови подружек. Только самых близких, чтоб в один ушкуй поместились...

Через некоторое время лодка была готова к отплытию. В неё влезли несколько пар молодых людей и, весело разговаривая, с шутками-прибаутками отплыли к левому берегу Воронежа. И не знали отроки и девки в тот счастливый час, что рвутся уже снова на их землю татары, а передовой отряд о десять коней вышел к реке и потревожил князя Святослава. Ватага ушкуйников слышала крики и далёкий шум на обоих берегах Воронежа.

— Святослав Иванович с дружиной резвится, — сказал кто-то из молодёжи.

Княжич Даниил, которого иногда уже звали князем Воронежским, улыбнулся. Любил он дядю. Умным, добрым и красивым казался тот племяннику. И он действительно был таким, это признавали даже недруги князя. «Жаль убивать этакого красавца», — вымолвит позже... Но нет, это будет потом. Это будет развязкой трагедии. А начало её — вот оно.

Не знал княжич Даниил, что не резвится князь Святослав Иванович, а встретил опасность на берегу любимой реки, и что сражён уже стрелой ногайской дружинник Никита, и что насылает на земли славного Черлёного Яра мучителей и убийц алчущий крови и золота бесермен [44] Бесермен, басурман, басурманин — неверный, нехристианин, в первую очередь мусульманин. Ахмат. Не знает об этом Даниил Александрович. Рождённому в относительно спокойное время, ему хорошо со своей Аксиньюшкой, её подружками и отроками-друзьями, боярчатами воронежскими...

Вот и левый берег, пологий. Лодка с размаху ткнулась в песок. Девичий и ребячий гомон огласил лесную чащобу, распугав зверей и птиц.

— Айда дрова собирать на костёр к празднику Ивана Купалы! — крикнула веселуха Маланья и мгновенно скрылась за деревьями.

— Нет, сперва по малиннику пробежимся, — возразила другая Аксиньина подружка, Дашутка Свищова. — Малинки спелой хочется!

И вдруг послышался короткий девичий вскрик. Молодёжь насторожилась, однако было тихо.

— Леший небось балует, — улыбнулся Даниил.

— Пускай ребята по дрова, а мы по малину, — поддержала Дашутку Аксинья и, откинув за спину косу, побежала в лес. За ней с визгом устремились подруги.

— Аксютка! — воскликнул Даниил. — Аксютка! Куда? — И замер как вкопанный, будто ноги привязали к земле невидимыми верёвками.

Немного постояв, махнул рукой и предложил друзьям искать сушняк и таскать поближе к берегу, где нынешней ночью они намеревались развести купальный костёр и прыгать через огонь, водить хороводы. Хоть преподобный Зосима и запрещал сии бесовские пляски — в этот день Православная церковь отмечала праздник Рождества Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, — но всё ещё живы были языческие обычаи. И молодёжь, несмотря на запреты, исполняла древний ритуал у костра, а потом бежала в церковь замаливать грех.

Но на сей раз юных жителей Липецкого княжества подстерегала беда лютая. Татары дали залп из луков по княжеской дружине и мигом скрылись в лесу. Ими предводительствовал русский предатель, иначе степняки так легко не ушли б от погони. Сделав своё чёрное дело, предатель отлучился в Липец, полагая, что без него татары ничего предпринимать не будут.

Князь Святослав, не обнаружив татей [45] Тать — вор, мошенник, преступник. , направился с дружиной и гостями в Онуз. Ну а татары, хотя и остались, заметив, что дружина князя ушла, двинулись дальше по левому берегу Воронежа, ища место для переправы. И вдруг они увидели скользящий по водной глади ушкуй с безоружной молодёжью. Быстро отправив коней в чащу леса, татары устроили засаду. Лёгкие, как птицы, они схватили отбившуюся девку, а после начали охотиться на отроков. Первым подстерегли княжича Даниила. Тот не успел и ойкнуть, как ещё по-детски хрупкое тело захлестнул аркан, а три татарина заткнули парню рот тряпицей, заломили руки за спину и связали. Всё произошло так молниеносно, что княжич не успел ничего понять.

Татары быстро переловили беспечных отроков и начали охоту на девушек, уже не обращая внимания на их визг и крики о помощи. Большинство девушек тут же были изнасилованы. Видя позор своих подруг, парни пытались выпутаться из верёвок, но чем сильнее напрягали ещё не окрепшие мышцы, тем сильнее затягивались супоневые верёвки, причиняя страшную боль. От отчаяния и нечеловеческого напряжения у княжича Даниила глаза налились кровью. Он, связанный, с трудом сумел подняться, но, сделав несколько прыжков, упал. В голове пронеслось: «Лучше смерть, чем позор!.. Аксиньюшка, милая, укройся где-нибудь или умри, но не давайся извергам на поруганье!..» Выбившись из сил, княжич затих, по щекам его потекли слёзы.