Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

— А не рано? — засомневался князь Даниил.

— В самый раз, — хитро посмотрел на собеседников атаман. — Возьмём Руса и Пыряя — он мне по нраву, шустрый мужик, — тихо зайдём к Маркелу в терем, дождёмся его возвращенья из лесу, а там нож под ребро и...

Месяц постарел и не показывался на глаза. Тишина была такой, что давило на уши. Безветренный прозрачный воздух позволил опуститься на землю едкому, жгучему морозцу, который сразу взялся за дело и сковал воду, посеребрил инеем побуревшую листву и траву.

Тяпка с соратниками добрались до Ельца ещё до полуночи. Сторожа дремали, на улицах ни души, и пришельцы легко проникли в город. Отыскав Маркелов терем, они бесшумно пробрались внутрь. В тереме было темно и тихо.

— Вон в ту палату Маркел по приезду всегда заходит, — показав пальцем, шепнул Конь. — Там, гля, холоп стоит...

— Рус!.. — скомандовал Тяпка.

Рус тенью скользнул во тьму, и через несколько мгновений раздался звук глухого удара. Холоп упал, и Рус оттащил его в угол.

— Пыряй, становись на его место, — велел Тяпка. — В темноте Маркел не разберёт.

— А вдруг он со светом войдёт?

— А ты отвернись. И не бойся, его охрану мы обезвредим. Сколько человек с ним обычно ходят? — Коню.

— Два-три, не боле.

— Справимся...

И едва Тяпка проговорил, во дворе послышался шум.

— Иди в палату, — толкнул Коня Тяпка. — Там и встретишь хозяина. Только рот ему сразу заткни, чтоб не раскричался и не поднял тревогу.

— Заткну, — пообещал Конь и скрылся за дверью.

Пыряй встал возле двери и замер. Вскоре появились трое. Впереди шёл Маркел, чуть сзади два здоровенных холопа, один держал факел. Подойдя к двери, Маркел увидел незнакомца, но не успел даже ахнуть, как холопы уже лежали на полу, а его самого Пыряй втолкнул в палату, где за дело взялся Конь: заткнул ему тряпкой рот, а потом быстро связал и усадил на лавку. Тут же вошли и Тяпка с Русом, а Пыряй остался за дверью для дозора.

— Ну, здорово, Маркел! — хмыкнул Тяпка.

Маркел лишь замычал в ответ.

— У него ж рот заткнут, — рассудительно заметил Рус. — Поэтому он не может тебя поприветствовать.

— Так вынь кляп.

— Нельзя, заорёт.

— Не заорёт. Пущай только пикнет, вмиг глотку проткну, — направил конец лезвия сабли на горло пленника Тяпка.

— Коли так, можно и вынуть. — Конь выдернул тряпку.

— Ну? — В голосе Тяпки зазвенел металл. — Угадал меня, Буня?

— Угадал, разбойник... — прохрипел Маркел. — Что надо?

— Пошто бранишься? — слегка надавил саблей на горло Маркела атаман. — А то ведь кровью зальёшься, скот падальный и разбойник самый настоящий, понял?

— Понял, — пролепетал Маркел. — Что надо, атаман?

— Вот это другое дело, — удовлетворённо кивнул Тяпка. — У тебя в тёмной человек сидит.

— Какой человек?

— Из Керженца, Вепрем зовут.

Маркел дёрнулся:

— Нету у меня такого человека!

— Есть! — сильнее надавил на саблю Тяпка. — Есть, Буня, есть...

По шее Маркела потекла кровь, и он испуганно забормотал:

— Есть! Есть!..

— Надо привести его сюда, — велел Тяпка.

— Да как же я его приведу, коли я связан? — пискнул Маркел.

— А тебе самому и не надо никуда ходить. Зови холопа и приказывай.

— Дык связан же я...

— А мы тя развяжем, и Пыряй позовёт одного из твоих холопов, и ты спокойненько прикажешь ему привести Вепря. Потом мы уйдём, но смотри не дёргайся, иначе проткну насквозь. Понял, скотина?

— Понял-понял!..

Вскоре Маркел был освобождён от верёвок и, когда в палату заглянул растерянный холоп, приказал ему:

— Приведи сюда пленника из тёмной.

— Слушаюсь, — кивнул холоп, но вместо Вепря привёл с десяток вооружённых слуг. В воздухе явно запахло кровопролитием. Пыряй отпрыгнул от двери и тоже встал позади Маркела, обнажив саблю.

— Прикажи им убраться, — шепнул на ухо Буне Тяпка. — А то щас кишки твои на саблю намотаю.

Маркел, почуяв под ребром холодное и жгучее лезвие, крикнул:

— Кто вас звал, быдло поганое?!

Холоп, которого посылали за Вепрем, согнулся в поклоне:

— Господин, я думал...

— Ты — думал? — аж подпрыгнул на лавке Буня. — Тебе нечем думать! Ты не думать должон, а исполнять волю хозяина. Все вон! Где пленник?

Холопов как ветром сдуло, а поднявший тревогу вскоре привёл в палату заросшего волосами грязного, завшивленного, гремящего цепями человека.

— Вепрь! Вепрюшка! — кинулся к нему Конь.

Но измученный неволей узник не угадал брата. Закрыв лицо руками, он вскрикнул, попятился и прижался к стене.