Леонид Мартынов - Повесть о Тобольском воеводстве

Поэма о предках. Старинным торжественным слогом писал он ее. И отдав сию дань старине, вернулся к действительности. Вовсе не таким языком, как писал, объяснялся он с каменщиками на Троицкой горе. Не таким словом писал он и объяснение к чертежу Сибири. Царь Петр, сам выражавшийся по-новомодному, стремительно и ясно, едва ли похвалил бы Ремезова за славянизм, торжественность, витиеватость. Тут надо было писать по-другому. Некогда было выдумывать красивости. Тем более, что из Москвы весьма торопили. Ждали большой чертеж.

Быстро закончив свою летопись, Ремезов вернулся к этим делам. Утро на постройке, вечер за чертежом. Чертеж — это, пожалуй, теперь самое главное. И действительно Семену Ульяновичу еле-еле удалось справиться вовремя. Он с помощью сыновей своих Ивана, Семена, Петра и Леонида завершил этот труд к 1 января 1701 года.

Сказать, что это был чертеж с описанием, — значило бы сказать слишком мало. Это были не только карты и объяснения к ним. Это была отнюдь не одна география. Богатейшие экономо-статистические данные о стране, количество населения, дворов, характер угодий, масса указаний исторического и археологического свойства — где какие гробницы, памятники, руины, указанья на то, куда выводят дороги из Сибири, — чего только не было здесь в этом труде! Говорилось здесь не только о прошлом и настоящем, но и о будущем; так, например, наметил Семен Ремезов города, которые еще не существовали в его время, но не могли не возникнуть в будущем.

Не зря путешествовал Семен Ульянович Ремезов по Сибири. Не зря, вернувшись из Москвы, беседовал он так много и подробно со старожилами-сибиряками, со всякими памятными бывальщиками в непроходимых местах, в степях и морях и в каменьях безводных, с русскими и азиатцами новокрещеными, с гостями — бухарцами, татарами и калмыками. Опрашивая, он проверял показания этих добрых людей. Диковинными заморскими инструментами — компасом и циркулем. Не зря привез эти инструменты из Москвы. И в Москве побывал не зря. Поездка в Москву, общение с лучшими людьми своего времени, работа в книгохранилищах, в архивах сибирского приказа — все, все пригодилось, все сказалось в той замечательной работе, которую проделал Семен Ульянович Ремезов.

Сибирь — хозяйка Северной Азии, Сибирь, гигантски выросшая за сто лет русского владычества, Сибирь, глядящая в Ледовитый и Великий океаны, глядящая на Китай, Индию, Персию — вот какая Сибирь ожила под пером тоболянина, сына боярского Семена Ульяновича Ремезова.

Уж подлинно золотым ключом в некую сокровищницу востока был этот чертеж земли Сибирской.

Труд Ремезова высоко оценили не только в Тобольске, но и в Москве. Этот труд стал основой многих европейских карт Азии. Надо сказать, что и все прежние, так называемые «западно-европейские» карты русского севера и северо-востока были составлены не иноземцами, а русскими людьми. Известная карта голландца Исаака Мааса, обнародованная им в 1612 году, — карта с изображением северного берега России от Архангельска до устья Енисея, — была составлена русским, помором. Карта того же Мааса, изданная им в 1633 году, была попросту переизданием карты, составленной царевичем Федором, сыном Годунова. Голландец Витзен, хвастаясь перед Европой своей мнимой осведомленностью в восточных делах, преподнес наивным амстердамцам ту самую карту старого тобольского воеводы Годунова, которой в детстве любовался Семен Ремезов. И теперь, когда Семен Ремезов составил свой замечательный труд, когда чертежи тобольского исследователя оказались в сибирском приказе в Москве, иностранцы сумели извлечь из этого свою пользу. Витзен был тут как тут. И вскоре изумленная Европа увидела новую «витзеновскую» карту. Кто там в Голландии знал про тобольского географуса Семена Ремезова, изготовившего сей ключ золотой Востока?

Однако ключ золотой оказался тяжеловат для голландцев. Не им, голландцам, все же предстояло открыть дверь в сокровищницу Северной Азии.

Ключи. Ключ железный, ключ золотой. Сибирская история, сибирская явь. Старое и новое.

Новое! Оно давало о себе знать, что ни день. На рубеже XVIII века, когда кончал Семен Ремезов свои чертежи, много новостей произошло здесь, в Сибири. Беспокойно вздыхали старые воеводы, уютно сидевшие в глухих городках и острогах: «Ну, времена! Не стало покоя. То и дело появлялись из Москвы какие-то сыщики, ревизоры. Почему на вас жалоба?» «От кого жалоба?» «От инородцев жалоба, что грабите их, отбираете то, что должны бы они сдавать в казну. Царь давно приказал вам не казнить инородцев без спроса, а вы казните. От рудознатцев тоже жалобы, что им дорог к железу не показываете».