Леонид Мартынов - Повесть о Тобольском воеводстве

режде чем говорить о ястребах, поговорим о геральдике. Геральдика достойная наука. Видели вы герб с изображением горностая, бегающего по зеленому полю? Это — герб старой Тары. И напоминает он о том, что тарские урманы когда-то были более богаты драгоценным пушным зверем, чем ныне. Горностай изображен был на тарском гербе в знак обильности и особой доброты оного зверя в округе. Через герб Ишима плыл золотой карась, знаменуя, что в окружностях города находится множество озер, изобилующих сей рыбой, и удостоверяя отменную величину оной. Сосед Ишима Ялуторовск имел на гербе своем серебряное мельничное колесо, ибо именно в этих краях началось сибирское земледелие и были построены московскими мастерами первые русские мельницы в Азии. На гербе Тюмени изображен дощаник с золотой мачтой, потому что Тюмень открыла начало судоходству по рекам Сибири.

О многом рассказывают гербы. Но кое о чем они иногда и забывают. Так случилось с гербом тобольским. На старом гербе этого славного города изображена золотая пирамида с воинскими знаменами, барабанами и алебардами. Позднее Тобольская губерния получила иной герб, изображающий щит Ермака, булаву атаманскую и знамена. Спора нет — щит Ермака весьма к месту на тобольском гербе. И воинские атрибуты старого герба имеют свой глубочайший смысл. Но все же гербу тобольскому не хватало изображения еще двух предметов. О них забыли. А между тем эти предметы всегда играли громаднейшую роль в жизни Тобольска. Этими предметами очень дорожили и великолепно умели пользоваться лучшие люди города на протяжение всех трех веков его существования.

Предметы эти — перо и книга! Золотая книга и серебряное гусиное перо достойны были бы соседствовать на гербе тобольском не только с барабанами и алебардами, но и со славным щитом Ермака…

…Данила Чулков прибыл в Сибирь вместе с воеводами Василием Сукиным и Иваном Мясным, отправленными из Москвы поставить острог у реки Туры на развалинах старой татарской Тюмени. Шли воеводы Сукин и Мясной сюда, в Сибирь, по повелению царя и великого князя Федора Ивановича. Так говорилось, но может быть Федор Иоанович и не знал, что они отправились и что сделано это по его повелению. Простоватый и хилый, сын великого Грозного Федор Иоанович, не выказывая способностей к управлению государством, проводил свои дни в богомольи и созерцании забавных выходок придворных шутов. Недалекость царя Федора была очевидна для москвичей, но, пожалуй, никто не пострадал от этого более, чем храбрые участники похода Ермака. После смерти Иоана Грозного, последовавшей в 1584 году, завоеватели сибирского царства оказались забыты, новый царь не послал своевременно помощи покорителям Зауралья. И только несколько времени спустя, когда управление государством перешло от слабоумного царя в руки наиболее энергичных бояр, были приняты должные меры к закреплению русского владычества в Сибири. Особенно заботился об этом старый друг Строгановых, боярин Борис Годунов. Он издавна понимал толк в делах сибирских. Важнейшим из мероприятий и была постройка города на реке Туре, — это закрепляло путь из Москвы в Сибирь и давало возможность распространять русскую власть за Уралом.

Триста воинов русских появились на берегах Туры. Тюменский острог был поставлен в году тысяча пятьсот восемьдесят шестом, или, как считали тогда в России, в семь тысяч девяносто четвертом «от сотворения мира». Чулков отметил эту дату — 7094 — в книге, которую положили в съезжей избе на видное место рядом с греблом, медной осьминной мерой и железною гирей. Эту книгу вел Данила Чулков. Воеводы Сукин и Мясной искусно владели холодным и огнестрельным оружием, а Чулков имел еще и другое мощное оружие — легкое, остро отточенное гусиное перо. Данила Чулков был письменным головою.

Но недолго пробыл Данила в новом городе Тюмени. Пришлось ему отправиться далее, на восток. Об этом событии пишут разно. Одни указывают, что воеводы Сукин и Мясной послали служилого человека Чулкова туда, на Иртыш, к старой Сибири. Другие полагают, что наказ отправиться далее, в глубь Сибири, был получен Данилою не от воевод, а непосредственно из Москвы. Привезли, мол, этот наказ начальники новой рати, прибывшие в Тюмень из-за Камня. Но как бы то ни было, служилый человек письменный голова Данила Чулков принялся за сборы в поход.