Рене Манзор - Апокриф. Давид из Назарета

– Сколь ценны эти реликвии, ты даже представить не можешь. Они являются символом союза между Римом и иудеями. Немного потренировавшись, я с их помощью смогу творить чудеса, они сделают меня богом. Народу нужны чудеса, чтобы уверовать.

Понимая, что нужно как можно быстрее вернуть расположение своего хозяина, Макрон перевел разговор на одну из любимых тем монарха: искусство предсказания.

– Я нашел такого предсказателя, какой тебе нужен, Цезарь. Говорят, что она еще более искусна, чем Прокул.

– Это женщина?

– Ее имя Фрацилл. Говорят, что она гермафродит, но ни один из ее любовников – ни женщины, ни мужчины – не выжил, так что никто не может подтвердить это.

– Она их убивала?

– Это всего лишь слухи, Цезарь. Она – жрица Цибелы, и ее нравы несколько… необычны.

Эти сведения пробудили в Калигуле нездоровый интерес.

– Посадите ее по левую руку от меня во время игр, – резко произнес он. – А Прокула поставь сразу за нами. Их состязание в предсказаниях наверняка будет весьма забавным.

Грандиозный ипподром Circus Maximus [34] Большой цирк. был предназначен для состязаний на колесницах, но там проходили и гладиаторские бои. Его трибуны и деревянные скамьи частенько пожирал огонь, но всякий раз после пожара их поспешно восстанавливали, поскольку игры были так же необходимы народу, как и хлеб. Правители очень хорошо это понимали.

Как только Калигула появился на своей трибуне, со всех сторон послышались приветствия, прокатывающиеся волнами по всему ипподрому и переросшие в монотонное завывание:

– Ave Caesar! Ave Caesar!

Нарочито скромным жестом Калигула приветствовал свой народ, который его столь торжественно чествовал. Не переставая улыбаться, он уселся в приготовленное для него кресло и взял за руку свою сестру Друзиллу, сидевшую по правую руку от него. Потом он наклонился влево, чтобы рассмотреть предсказательницу-гермафродита необычной внешности, которую разыскал Макрон. Та едва склонила голову в знак приветствия, что позволило императору бросить похотливый взгляд на ее полные груди, выпирающие из-под шелковой одежды. Фрацилл подняла глаза и увидела, что находящийся рядом император с вожделением рассматривает ее, но это нисколько не смутило ее. С раннего детства она привыкла к таким двусмысленным взглядам.

– Ты предпочитаешь быть мужчиной или женщиной? – поинтересовался Калигула, теперь уже пялясь на ее промежность.

– Зачем выбирать, Цезарь, если можно быть и тем, и другим?

– Тем не менее ты выбрала мужское имя!

– Чтобы меня воспринимали всерьез как прорицателя. Слишком мало женщин прорицают так, как, к примеру, Кассандра.

Восхищенный остроумием ее ответов, император повернулся к своему придворному предсказателю и спросил:

– Что ты обо всем этом думаешь, Прокул? Может ли женщина предсказывать будущее?

– Предсказывать? Сомневаюсь. Вот испортить – это да…

Калигула залился смехом и снова стал смотреть на арену.

Фрацилл мрачно посмотрела на своего коллегу, и он тут же перестал улыбаться.

Раздались звуки труб, и на арену вышли гладиаторы: фракийцы, секуторы, гопломахи, мирмиллоны и, наконец, ретиарии с сеткой и трезубцем в руках. Встреченные бурей аплодисментов, они сделали круг по цирку и замерли перед императорской ложей, расположенной на высоте трех метров над землей.

Звук рога заставил всех замолчать.

И тут, словно по команде, все гладиаторы подняли свое оружие и поприветствовали императора:

– Ave Caesar! Morituri te salutant! [35] Славься, Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя! ( лат .)

Приветствие «идущих на смерть» вызвало целый ураган возгласов и аплодисментов.

Кровь, зрелище и смерть.

Граждане Рима явились сюда ради этого.

Гладиаторы рассеялись по посыпанной песком арене, после этого открылись решетки и из клеток под восторженные крики зрителей вырвались стаи голодных гиен. Вожак стаи выбрал себе жертву, и его собратья, окружив гладиатора со всех сторон, вместе с ним накинулись на него.

Остальные воины бросились ему на помощь. Человеческая кровь смешалась с кровью животных.

Забавляясь этим зрелищем, Калигула ненадолго отвлекся, чтобы спросить у своей гостьи:

– Что ты можешь предречь мне, Фрацилл, в подтверждение своего таланта предсказательницы?

Вместо ответа прорицательница лишь чувственно взяла его руку и повернула ее ладонью вверх. Друзиллу возмутила такая фамильярность, она уже собиралась что-то сказать, но Калигула знаком велел ей не вмешиваться.