Леонид Дайнеко - Железные желуди

- Вот наш Новогородок! - восхищенно воскликнул Да­либор. - А вот Неман!

- Если бы Богу было угодно создать вас птицами, сыны мои, - торжественно, улыбаясь в усы, начал Изяслав, - и если б вы могли взлететь над твердью земною, то оттуда, из-под облаков, вам открылось бы нечто подобное. Вот на­ша Новогородокская земля. Видите? Как круглый щит воя, опаленный в сечах, лежит она в окружении соседних зе­мель и народов. Вот Нальшанская земля. Вот Дятлово. А вот край жемайтийцев - Коршува, Княтува... - Длинным смуглым пальцем, на котором сиял золотой перстень с густо-зеленым камнем-горошиной, он обвел изрядную терри­торию, после чего палец скользнул дальше. - А вот тут си­дит Миндовгова литва. Клином врезается она между нами и Менским княжеством. Давным-давно, когда наши - светлая им память - пращуры, кривичи с дреговичами, пришли сюда, чтобы заложить Новогородок, они встретились с литвой, по-добрососедски расселились тут. Потом часть из них двинулась дальше, на Рубон, теперешнюю Двину, обтекая с обеих сторон литву. Так вешняя вода обтекает камень или остров. Я сам не видел, но воевода Хвал рассказывал, когда он с нашим посольством ездил к владимирско-суздальским князьям, повстречался им народ голядь, который вот таким же островом или клином сидит на реке Поротве, впадающей в Москву-реку. Так вот голядь и литва из одного корня выросли..

Князь Изяслав пытливо взглянул на сыновей; те слушали, затаив дыхание.

- А на запад от Новогородка лежат наши города: Услоним, Волковыйск, Здитов... Еще дальше в пущах живут ятвяги, за ятвягами - пруссы, многочисленный и воинствен­ный народ. Прусские земли - Помазания, Вармия, Самбия ~ простерлась до Варяжского моря и до Вислы. Вот уж у кого не счесть своих богов! А самый могучий и почитае­мый - лес. Они говорят; "Лес - это колыбель народа".

- Хорошо говорят, - не сдержался Далибор.

- Хорошо, - кивнул Изяслав. - А вот тут, на одном из рукавов Вислы под названием Нагат, стоит Мариенбург, город пресвятой девы Марии, столица тевтонских рыцарей.

Далибор с Некрасом низко склонились над картой, чтобы лучше разглядеть и страну и город, о котором в последнее время доходило много разных слухов. Они увидели крас­ный кружок, прицепившийся к серебряной проволочке, обозначавшей реку.

- Рыцари-тевтоны недавно объединились с меченосцами, что осели в Риге и на землях эстов и ливов, - продолжал Изяслав. - О меченосцах вы, известное дело, слыхали, и даже не раз. В сече с ними, как бесстрашный лев, погиб князь полоцкого рода Вячка.

- Знаем, знаем Вячку! - в один голос воскликнули княжичи.

- Вячку все знают, - сказал Изяслав. - Такие люди живут вечно, как боги. Вот у кого, дети мои, надо учиться верности и мужеству. Будете такими, как он, - никогда враг не ступит на новогородокский детинец, на курганы, в которых лежат кости наших прадедов. Однако еще кое-что о рыцарях. В битве под Шяуляем чуть ли не до последнего вырубили меченосцев вои тамошних коренных племен. Те намазали пятки и айда просить Римского Папу, чтобы спа­сал: присоединил к Тевтонскому ордену. Папа внял прось­бе - повелел им всегда и всюду носить белые плащи с чер­ным крестом. Идут эти крестоносцы войною великой на пруссов, потому что пруссы, как и родичи их, жемайтийцы и литва, - язычники, по-ихнему, нехристи. А теперь глянь­те сюда. К югу от пруссов живут мазуры с ляхами, плодо­витый, справный народ. Молятся они Христу, платят деся­тину и святопетрик - сбор на поддержание огня в лампаде, что денно и нощно горит в храме святого Петра в Риме. За Берестейской землею лежит страна волынян и галичан, единоверцев наших. А еще дальше - угры, чехи... Сколько их, разных народов, живут рядом с нами, а не рядом, так под одним с нами небом! Народ синь, что населяет степи и горы в той стороне, где восходит солнце, говорит: "Нет большего несчастья, чем не знать границ своей страны". Вот поэтому я и приказал принести карту. Смотрите, сыны, запоминайте. - Он умолк, потёр лоб, решительно тряхнул головой. - Каждый несет свой крест. Мой крест - Новогородок, земля Новогородокская. Славы и силы хочу для Новогородка. Пусть черви заведутся в глазах у того, кто по­мыслит увидеть гибель и позор Новогородка, кто десницу вознесет над землею наших дедов и прадедов. Доверимся же во всем Богу, ибо Господь наш выше голов наших и Земля жива и красна Его промыслом.

Князь осенил себя крестом. Перекрестились и оба сына. Из широкогорлой ромейской амфоры, стоявшей в углу светлицы, князь достал пожелтевший, свернутый в трубку пергамент, развернул его, найдя нужное место, сказал Не­красу: