Пётр Чигринов - Под тремя коронами

Весной 1507 г. Москва начала упреждающие военные действия. Основные силы русских атаковали Смоленск. Часть войска действовала севернее, нанося удар по Полоцку. Поход на Минск должен был парализовать тылы обороны Великого княжества. Однако, несмотря на опасность, литовское войско собиралось медленно. Польша, по обыкновению, также мало чем способствовала мобилизации сил. Тем не менее Великому княжеству удалось прикрыть все опасные направления. Обороной Смоленска руководил Альберт Гаштольд, Полоцка — Станислав Кишка, Минска — Станислав Глебович. Летом рада панов при активном участии Сигизмунда приняла ряд конкретных установлений по организации обороны. Ужесточались наказания за плохое несение воинской службы. Гродненский сейм для великой потребы государевой и земской положил на всю землю, на духовных и на светских людей, серебщизну: от каждой сохи воловой — по 15 грошей; от конской — по семь с половиной; от человека, который сохи не имел — по шесть грошей; от огородника — по три гроша. Когда первое нападение русских было приостановлено, московские войска напали на Мстиславль и Кричев, но вскоре также вынуждены были отступить.

В это время в Литве началась сильная смута-замятня и усобица — бунт князя Михаила Глинского. Это было самое крупное политическое выступление на белорусских землях после гражданской войны 1430-х гг. Встречая Сигизмунда, Глинский и его спутники почувствовали, что будущий король и великий князь принял Глинского благосклонно. И в последующие месяцы Глинский видел, что новый король не разделяет подозрений и наветов литовских панов. Но видел он и другое: король не оказывает ему такого доверия, каким он пользовался при покойном Александре. Всячески подчеркивая свою верность новому монарху, Глинский стремился сохранить для себя и своих сторонников должности, земли и достигнутое влияние. Группировка Яна Заберезского стремилась вытеснить Глинского из приближенного к Сигизмунду круга вельмож, даже обвиняя его в различных злодеяниях. Сигизмунд вынужден был лавировать между противостоящими группировками магнатов, помня, что великим князем литовским он стал благодаря поддержке пролитовских сил. Он игнорировал выдвигаемые против Заберезского обвинения, но и не полагался полностью на Глинского, которого не утвердил в исполняемой должности дворного маршалка.

Как ни убеждала Глинского королева Елена во время последней их встречи в обратном, что бы ни говорили его сторонники, ему, привыкшему чувствовать себя при Александре первым советником и первым вельможей, казалось, что он в опале и унижении. Так считали и его враги, которые осмелели и стали поднимать головы. Лавры Глинского как победителя над татарами под Клецком не давали спокойно спать радным панам. Они опасались, чтобы он не возымел такое же влияние на Сигизмунда, какое имел над Александром. И как только новый государь появился в Вильно, началась ожесточенная травля Глинского. Ему приписывались всевозможные дьявольские комбинации и планы. Распространяли слухи, что он предавал Литву то Владиславу венгерскому, то московскому государю. Обвиняли в самом страшном грехе — в стремлении самому занять великокняжеский престол.

Глинский считал, что это по наущению клеветников Сигизмунд отнял у его брата князя Ивана Киевское воеводство и вместо него дал Новогрудское. И напрасно в королевской грамоте, данной Ивану по этому случаю, король писал, что этою переменою честь князя Ивана не уменьшается, что за ним сохраняется прежний титул и он получает место в раде рядом со жмудским старостой Глинский с братьями Иваном и Василием и вся православная знать Великого княжества тем не менее считали это явной обидою. Братья решили, что их, Глинских, продолжают подозревать в замыслах восстановить Великое княжество Русское. Поэтому король и не захотел оставить в их руках Киев — мать городов русских.

Но и этого было мало. Заклятый враг Михаила Глинского Ян Заберезский, который, видно, не смог простить гибель племянника от руки Глинского, хотя поединок был публичным и честным, прилюдно и в княжестве, и в Короне Польской называл Глинского изменником. Обвинял в том, что он отравил Александра. Со всех концов князю поступали известия об этом.

Глинский добился приема у короля. Высокий, подтянутый, как всегда щеголевато одетый, князь и на этот раз понравился Сигизмунду. Он ласково пошел ему навстречу:

— Какие дела неотложные, князь, привели тебя к нам?