Мария Сергеенко - Падение Икара

— Чего вы все так огорчаетесь? — нарочито весело воскликнул Крисп. — Не на край света едет мальчик! В Помпеи всегда кто-нибудь да едет, и ты, к нему приедешь, Бетула, и он к тебе явится! Садись, Никий, гляди, какое я тебе место приготовил; усаживай своего пса. Сам царь персидский так не ездил!

Ехать по незнакомым местам интересно всякому, а если едущий молод, ему интересно вдвойне. Никий жадно наблюдал за теми, кто шел навстречу и кто обгонял их. На Латинской дороге было всегда оживленно и людно. Медленным, тяжелым шагом шли легионеры, и сбоку на рослых красивых лошадях, то горяча, то сдерживая их, ехали военные трибуны; понуро брели бродячие ремесленники, ходившие в поисках работы от усадьбы к усадьбе, от города к городу; легкой рысцой трусили мулы, везшие большую крытую повозку, набитую людьми. Крисп покрикивал на свою упряжку, грозно размахивая бичом и усердно хлопая им по дышлу телеги. Знакомые возчики останавливались, расспрашивали друг друга о дороге, рассказывали о местах, откуда они ехали, и катили дальше с шутками и смехом. Мальчик ко всему прислушивался и приглядывался, но, чем ближе подъезжали они к Ноле, тем сильнее сжималось его сердце. Пройти от Нолы до Помпей… мимо гостиницы Лариха… Кто теперь живет там? Мимо Старых Вязов, где одни обгорелые камни на пожарище… Никий почувствовал, что у него не хватит сил идти этими местами, которые были ему так дороги. Сделав вид, что он интересуется этим просто так, из любопытства, он стал расспрашивать Криспа, нет ли какой-нибудь боковой дороги или тропинки от Нолы до Помпей: «чтобы сократить путь».

Возчик внимательно поглядел на мальчика.

— Есть, конечно! Как не быть! Спи спокойно. Мы утром окажемся как раз у одной дорожки, и я тебя высажу. Дорогу сократишь. Там надо только переходить ручей, да он мелкий, совсем мелкий. Ложись, спи. Я тебя обязательно разбужу.

Никий проснулся и понял, что повозка стоит. Крисп, видимо, поил мулов. Они фыркали, со свистом втягивали воду, и капли ее звенели, ударяясь о ведро. Никий, не открывая глаз, стал прислушиваться. Плеск струй… шум растекающейся воды… Подъехали к ручью? Мальчик вскочил. Перед ним был широкий двор. С одной стороны его тянулся низкий сарай, к которому непосредственно примыкал жилой дом; посредине двора бил фонтан и около стояла большая колода для водопоя. Через ворота, открытые настежь, видна была улица, вымощенная крупным ровным булыжником.

— Нола [117] Но́ла — небольшой город, километрах в двадцати к северу от Помпей. ! Ты не разбудил меня, Крисп!

— Протри глаза, парень! — с нарочитой грубоватостью ответил возчик. — Это Помпеи. Я вспомнил, у меня тут кое-какие дела… Расстояние-то ведь с куриный клюв… я и завернул сюда… Беги к своему Онисиму. Я потом сам к нему зайду. А это постоялый двор под вывеской «Боевой петух». Обязательно мне надо было сюда заехать.

И Никия опять обняла теплота человеческой доброты: Крисп понял, как трудно мальчику, и под предлогом вымышленных дел избавил его от тяжких воспоминаний.

«Боевой петух» находился недалеко от форума. Был базарный день, и на форуме стоял шум и гам. Покупатели спорили с продавцами; ремесленники, не оставляя своей работы, громко расхваливали свои изделия; праздные гуляки бродили взад и вперед, перекидывались фразой-двумя со встречными или, задержав знакомого, отводили его в укромное место и начинали оживленный тайный разговор. Никию казалось, что все это он уже видел, но в каком-то давнем, полузабытом сне. Вот медник постукивает палочкой по своим котелкам и мисочкам — так он стучал и раньше, только раньше это был бородатый старик, а теперь это юнец без усов и без бороды; тут вот сидела торговка с маленькими круглыми хлебцами — дедушка всегда покупал ему хлебец, — хлебцы такие же, но торгует ими не старушка, а пожилой мужчина. В одном углу портик был отделен от площади занавеской; занавеска была откинута; у колонны стоял мужчина в плаще, с длинными волосами и бородой; возле него высокий юноша сек розгой мальчика; учитель спокойно отсчитывал удары; визг и вой провинившегося покрывали все голоса. «Не чета Бетуле», — с нежностью подумал Никий о своем новом друге. Вдруг он остановился как вкопанный. Мальчик немногим его старше сидел против конной статуи и рисовал ее… Статуя словно спускалась к нему, на его доску. Никий замер. Вот оно… Вот зачем он сюда шел! «Ты будешь художником и расскажешь о нас», — прозвучали в его душе слова Евфимии. Да, да! Скорее к Онисиму! Ощупав за пазухой два письма (Бетула прибавил к письму Мерулы еще свое), он кинулся с форума искать колодец с рельефным изображением кувшина, который опрокинул петух, налетел на какую-то женщину, бурно торговавшуюся за кусок сукна, подхватил на руки Келтила, очень уж заговорившегося с лохматой собачонкой слепого, пробежал по улице направо, завернул за угол и прямо перед собой увидел колодец.