Владимир Стрельцов - Трупный синод

— Вы забываете, сын мой, что в вашей власти теперь Рим. И стоит только передовому отряду каринтийца показаться возле По, как он будет немедленно отлучен от Церкви Христа! Что же касается Беренгария, то потрудитесь ускорить ваши приготовления к женитьбе на его Гизеле, и у Арнульфа не останется ни одного скрытого или явного союзника в Италии!

— Спешу вас расстроить, матушка. Союзники у каринтийца не переводятся. Не далее, как сегодня утром, я получил по пути к вам донесение о новом мятеже Майнфреда, графа миланского. Он во всеуслышание объявил о признании своим сюзереном Арнульфа Каринтийского и поводом для этого как раз таки стал ваш суд над Формозом.

— Майнфред? Не может быть! Впрочем, чему я удивляюсь!? Один раз он уже открывал ворота Милана Арнульфу!

— На него произвела впечатление расправа, учиненная Арнульфом Амвросию Бергамскому 97 97 Амвросий, граф Бергамо (? -894) .

— Расскажите это впечатлительным монахиням, сын мой. Один раз ступивший на путь предательства, будет возвращаться на этот путь снова и снова, памятуя, как грех этот однажды спас ему его дешевую шкуру. Майнфред заслуживает самого сурового наказания, даже если его сын Гуго, ваш друг детства, пьет из одного кубка с вами, и вы до сих пор неразлучны в ваших радостях и огорчениях!

— Наверное, вы, как всегда правы, матушка. И нам остается лишь действительно уповать на мою дружбу с Гуго, которая позволит умилостивить графа Милана без кровопролития. Достигнуть с ним мира я, тем не менее, попрошу никого иного как вас, матушка, и умоляю проявить к нему сдержанность и христианское милосердие, тем более что когда-то, говорят, он был страстным поклонником вашей неувядающей красоты. Я же отправляюсь в Рим и очень прошу вас мне в том не препятствовать. Затеянный вами суд теперь создал необходимость в переутверждении многих церковных и светских чинов, и я желаю лично заняться этим делом, дабы Стефан не превратил сей процесс в суетное сведение счетов со своими врагами. Далее, весьма вероятно, что, в создавшихся условиях, потребуется повторное проведение моей коронации короной Карла Великого, хотя признаться меня охватывает дрожь от одной мысли, что я получу корону из рук разорителя могил!

— Я денно и нощно воздаю хвалу Небесам за то, что они ниспослали мне и Италии такого сына, как вы Ламберт, — и мать с сыном, наконец, нежно обнялись.

Агельтруда была довольна исходом дела. Ламберт, преодолев свои эмоции, претерпев муки христианина, чьи чувства были явно задеты, тем не менее, здраво оценил все позитивные моменты свершившегося в Риме. Он также по достоинству и с сыновней нежностью оценил заботы своей матери, которая взяла на себя все, как бы это сейчас сказали, репутационные издержки от суда над Формозом, отправив его, Ламберта, подальше от Рима, чтобы ни в коем случае любовь итальянцев к молодому императору не была поколеблена. Поездка в Милан была для нее, конечно, той самой пресловутой ложкой дегтя, но отказаться или переложить эту миссию на второго своего сына Гвидо она не могла. Майнфред Миланский был тот еще жук, хитрый и корыстный, и визит туда одного лишь Гвидо мог бы закончиться для Сполето в буквальном смысле слишком дорого. У Агельтруды же к Майнфреду был особый счет, интерес который к ней питал миланский граф к тому времени давным-давно испарился, а посему, и, быть может, в первую очередь благодаря этому, между ними уже долгие годы существовала глухая ненависть, окончательно оформившаяся во время войн ее мужа, Гвидо Сполетского, с Беренгарием Фриульским. Свою ненависть она распространила и на сына Майнфреда, Гуго, в котором, однако, души не чаял Ламберт.

Императорское, сиречь сполетское войско, пришлось разделить на две части. Оставив на попечение своему младшему сыну сполетские и беневентские дела, герцогиня Агельтруда в начале марта, когда, наконец, начали стихать несносные дожди, отправилась на север, дабы склонить миланского графа к миру. С ней ушло около тысячи воинов — по мнению Ламберта, в качестве охраны, по мнению же более опытной Агельтруды, на случай, если старый Майнфред не одобрит ее мирных инициатив. Ламберт в эти же дни, с сопоставимым по численности отрядом, вошел в Рим к вящему неудовольствию Стефана. Их встреча, по обычаю того времени, состоялась на ступенях базилики Святого Петра, где Стефан встретил Ламберта, сидя в одиночестве на небольшом кресле. После довольно холодного приветствия и совместной молитвы, Ламберт со свитой разместился в башне Адриана 98 98 Еще одно название Замка Святого Ангела , войско же его нашло приют за стенами Аврелия на Нероновом поле.