Владимир Стрельцов - Трупный синод

Перед ним простирались необъятные поля Южной Италии, вдалеке путников неотвязно сопровождала Апеннинская гряда, но Гвидо в мыслях видел то Ватиканский апостольский собор, где папа Иоанн торжественно возлагал ему на голову корону древних цезарей, то королевский дворец в Павии, где вассалы всего мира восторженно приветствовали его повеления, дивясь их мудрости и красоте слога.

Все эти мысли весьма простительны для шестнадцатилетнего юноши, на хрупкие плечи которого и на необремененную доселе заботами голову, внезапно свалилась такая участь. Всю дорогу до Сполето Альберих насмешливо подглядывал за ним, угадывая мысли и мечты Гвидо. Хитрый лис, он, как мог, подыгрывал Гвидо, лесть Альбериха достигла своего апогея, когда в одной из попутных таверн он поднял громкий тост за будущего императора Запада, чье могущество и доблесть достигнет высот, заданных его великим предком Карлом, королем франков.

Дорога в Сполето заняла три дня. И если Гвидо пребывал всю дорогу в своих фантазиях, то спутникам его приходилось соблюдать все меры предосторожности, свойственные путешественникам того времени. Дороги кишели грабителями всех сословий, которые при случае навряд ли испытали бы к дружине будущего императора должное уважение, и отряду Альбериха при всей его воинской доблести приходилось быть начеку. А ведь еще оставались коварные и безбожные сарацины, чье разбойничье гнездо в Гарильяно уже не один десяток лет наводило ужас на всю срединную Италию.

Последнюю ночь перед Сполето спутники провели в Орте, старинном этрусском городе, расположившемся на вершине скалы и по форме напоминавшем дождевую каплю. Здесь, как обычно, многие из них перед сном принесли определенные жертвы Вакху и Венере. Ранним холодным утром, с несколько замутненными головами, они двинулись в свой заключительный переход к Сполето.

Дорога шла сквозь еще густой, несмотря на позднюю осень, лес. С обеих сторон узкой тропы подступали холмы, становясь все выше и теснее. Под незримым давлением окружающего ландшафта прервались все беседы между путниками, отряд замедлил движение, передовые всадники, а среди них сам Альберих, настороженно озирались вокруг. Накануне их предупредили, что неделю назад в этом лесу были замечены сарацины, и поэтому утренняя молитва святому Христофору о покровительстве в пути была не только обязательно сотворена, но и сопровождалась повышенным градусом благочестивого рвения.

Вскоре дорога пошла на спуск и спустя некоторое время отряд вышел к горной речке. Дорога на тот берег шла по старому бревенчатому мосту, имевшему в своем полотне несколько заметных щербин. Отряд не спешил начать переправу, оруженосцы поднесли своим хозяевам мечи и копья, а сами вооружились луками.

— Кир, государь мой, дозвольте мне первым ступить на тот берег, дабы воочию убедиться в безопасности дороги для Вашего Высочества, — подобострастно склонил голову Альберих.

Гвидо даже не одернул его льстивую речь, а только благодарно улыбнулся. Альберих верхом начал переправу. Остальные следили за ним и вглядывались в ближайшие на том берегу заросли.

Конь Альбериха был внимателен и осторожен, и без помех донес своего хозяина до противоположного берега. Еще несколько минут Альберих со своим конем скрывался в зарослях, очевидно осуществляя разведку. На какое-то время отряд потерял его из виду, поэтому, когда он появился вновь, все облегченно вздохнули. Альберих достал белый платок и махнул им.

— Начинайте переправу, государь. Все спокойно, — к Гвидо и его оруженосцам подъехал Кресченций, — мы обеспечим тыл.

Гвидо согласно кивнул головой, дернул поводья, и теперь уже его конь ступил на скользкий от непросыхающей влаги мост. Оруженосцы последовали за ним. Все происходило молча, тем более, что шум реки не позволял здесь разговаривать иначе, чем срываясь на крик, а крик, в свою очередь, был невозможен по причине все той же безопасности.

Тем удивительнее было для Гвидо, достигшего к тому времени середины моста, внезапно услышать за своей спиной громкий вопль одного из пажей. Обернувшись, он похолодел от ужаса и мгновенного осознания своего положения. Один из его оруженосцев ничком упал в реку, второй паж, с торчащим из груди копьем, медленно сполз с лошади и мешком повалился на мост. Лошадь оруженосца была предусмотрительно подхвачена под уздцы долговязым Марком, приятелем Альбериха. Гвидо встретился с Марком взглядом и тот в хищной улыбке оскалил свои желтые крупные зубы.