Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

Алексей прижался спиной к стене, ногой резко оттолкнул от себя нападающего, тот отлетел в сторону.

Глебову хватило времени выхватить револьвер, но нападающий швырнул в него один из кинжалов. Алексей успел отклониться, кинжал звякнул о стену и упал. Нападающий бросился прочь, Глебов кинулся за ним, выскочил из проулка и. Справа, словно ниоткуда, перед Алексеем возник человек, Глебов инстинктивно отклонился назад, но резкая боль пронзила правый бок. Нападающий отступил и затем метнулся прочь. Шаги убегающих гулко отдавались по мостовой. Алексей пошатнулся, дотронулся до бока и почувствовал под ладонью теплую кровь, хлынувшую из раны. На мгновение он закрыл глаза, судорожно выдохнул, зажал рану и двинулся прочь от злополучного места.

Витте ужинал в кругу знакомых, во всех отношениях полезных людей. Ужин проходил по случаю его возвращения из-за границы и получения графского титула за достигнутые при подписании мира успехи. Празднество было в разгаре, гости его чествовали — кто искренне, а кто нет, но Витте, явно осознавая это, — испытывал огромное удовлетворение. Но его довольство, написанное на лице, исчезло, когда секретарь приблизился к нему и шепнул что-то на ухо. Витте нахмурился, кивнул, затем улыбнувшись, извинился перед гостями и последовал за секретарем.

Тот вежливо пропустил Витте вперед и открыл дверь кабинета. Завидев Глебова, Витте быстро закрыл за собой дверь и шагнул в его сторону.

Увидев мертвенно бледное лицо Алексея, он не удержался от встревоженного возгласа:

— Что с вами, друг мой?!

Алексей, прерывисто дыша, скинул плащ.

— Да вы ранены! На вас напали? Черт возьми! — выругался Витте. Выглянув в коридор, он позвал ждущего за дверью секретаря, и пояснив, что от него требуется, вновь закрыл дверь.

Приблизившись к Алексею, он осмотрел его рану. Вся рубашка была в крови, как и руки Алексея, а на ковре уже осталось несколько кровавых пятен, а также кровавые отпечатки на столе, на который еще минуту назад опирался Алексей.

— Вы потеряли много крови, — констатировал Витте, хмурясь.

Глебов попытался усмехнуться:

— Уж простите, в таком состоянии решил зайти к вам на огонек. В ближайшей версте лишь ваши слуги, узнав меня, решились впустить… Люди, знаете ли, черствы к чужим злоключениям…

Витте кивнул:

— Вам нужно выпить.

Он плеснул виски в стакан и протянул Глебову. В дверь постучали. Витте прошел к двери, приоткрыл и, увидев перед собой секретаря с перевязочным материалом, впустил его.

Позади раздался глухой звук упавшего на ковер стакана. Витте обернулся.

Алексей сидел на стуле в совершенно неестественной позе: голова запрокинута, одна рука лежит на животе, другая плетью повисла вниз, стакан валялся на полу, а виски лужицей разлито на дорогом ковре.

Секретарь быстро осмотрел Глебова, прощупал пульс.

— Что с ним? — спросил Витте.

— Потерял сознание. Пульс слабый. Он потерял очень много крови.

Витте вздохнул:

— Вы знаете, что делать.

— Не беспокойтесь, Сергей Юльевич. — Секретарь принялся за дело.

Витте вышел и плотно закрыл дверь. Затем глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, осмотрел свой наряд — нет ли на нем крови, затем еще раз глубоко вздохнул и, как ни в чем не бывало, направился к гостям с беззаботной улыбкой на лице.

Лизу мутило. Тошнота наваливалась, заставляла страдать. Она безвольно опустилась на кушетку.

— Может быть, тебе помочь чем-нибудь? — участливо спросила Катя.

— Спасибо, ничего не надо, — ответила Лиза, шмыгнув носом. Она не могла объяснить подруге, что не только физическое недомогание заставляет ее страдать, а непонятное тревожное чувство, страх от того, что что-то произошло.

— Принесли телеграмму для тебя, — сообщила Катя, протягивая ей листок казенной бумаги.

Лиза вздрогнула от неожиданности и удивленно вскинула глаза, затем взяла листок и развернула. Руки ее задрожали, и она выронила телеграмму.

— Что случилось, Лиза?

По лицу Лизы бежали слезы. Она кивнула на телеграмму, Катя взяла ее и прочитала три потрясающих слова: «Ваш супруг жив».

— Он жив! Катя, он жив! Я же говорила тебе — он жив!

— Тогда, что же ты плачешь? Дуреха!

— Я. Я не знаю. Я так боялась, что что-то плохое произойдет, а тут такое.

— Так ты рада или нет, не пойму?

— Я безумно рада! Боже, я так рада! Я так рада! — Лиза повисла на шее у подруги.

— И что теперь?

— Что. Я поеду к нему!

— Нет. Стой. Никуда ты не поедешь. — Катя встала перед недоуменной подругой. — Пусть он за тобой приедет.