Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

После выступили товарищи с Прохоровской мануфактуры, сахарного завода, фабрики Мамонтовых, Брестской железной дороги. Последним вышел Николай Шмит. Он молча приблизился к заколоченному гробу, положил руку на крышку, постоял, затем наклонился, поцеловал.

Лиза не сразу заметила тревожный взгляд Николаева, к которому подошел один из дружинников. Они о чем-то быстро переговорили, затем Николаев обратился ко всем, кто находился в цехе:

— Товарищи! Боевая тревога! Войска наступают к Пресненскому мосту и со стороны Девятинского переулка. Все по своим местам!

Цех быстро опустел. У гроба остались лишь Николаев, Николай Шмит, доктор, Лиза и Катя.

— Николай Павлович, вас выведут отсюда проходными дворами к Москве-реке. Там пока тихо. Да хранит вас бог! — сказал второпях Николаев, собираясь уйти, однако Шмит задержал его, ухватив за плечо.

— Мы здесь клялись у гроба Ивана Васильевича, а теперь вы хотите сделать меня трусом и предателем? — заговорил он, едва сдерживая возмущение. — Разве при разгроме полицейского участка, когда мы захватили трофейное оружие, я не был дисциплинированным дружинником? Провожатый поведет лишь женщин, — он кивнул в сторону сестры и Лизы, поддерживающей за плечи убитую горем вдову Карасева, — Их помощь понадобится в доме Плевако. Мы обустроили там медицинский пункт.

— Да, Елизавета Николаевна, вам следует пойти, — вставил для убедительности доктор, — Я в полном порядке, благодаря вашей заботе.

— Ваша помощь будет там очень кстати. Считайте это приказом, — подчеркнуто строго сказал Николаев.

Лиза промолчала, хотя ей не нравилось, что они решили за нее. Однако не время было спорить, и она медленно кивнула.

Николаев передал оружие Шмиту, тот обнял сестру на прощание, поцеловал, остановился подле Лизы. Она все же ободряюще улыбнулась ему, понимая, что возможно и не увидеть его боле. Шмит на мгновение сжал ее локоть, затем зашагал следом за Николаевым.

Во дворе дома Плевако стоял шум. Жильцы, задрав головы к верху, роптали, проявляя негодование. На крыше рабочие по просьбе Лизы устанавливали флаг Красного креста, сама же она стояла внизу и игнорировала недовольство некоторых жильцов во главе с хозяином дома.

— Что же это делается! — кричал он. — Я не давал вам право! Вы ставите под угрозу весь мой дом, моих жильцов! Когда придут солдаты…

Лиза обернулась к нему:

— Это всего лишь флаг Красного Креста, а не Красное знамя. Наш человеческий долг оказывать помощь.

— Помощь? Оказывайте помощь, однако не привлекайте внимание к дому!

Лиза отвернулась от него и вновь посмотрела наверх. Рабочие, установив белое полотнище с красным крестом, уже спускались вниз.

— Это немыслимо! — воскликнул хозяин дома, однако вдруг оставил Лизу в покое и шагнул в сторону.

— А, наконец-то! Николай Павлович!

Лиза обернулась и увидела Николая Шмита, вошедшего во двор. Она облегченно вздохнула: уже прошло два дня с того момента, как они расстались на фабрике и о нем не было новостей. Его сестра не находила себе места.

Тем временем Плевако, тыкая пальцем вверх, пытался разъяснить Николаю ситуацию.

— Ради бога, уберите этот флаг!

Шмит устало взглянул наверх, туда, куда указывал хозяин дома, затем посмотрел на Лизу, и, вновь посмотрев на Плевако, пожал плечами.

— Вы погубите себя и меня!

— Можете всю вину возложить на меня, — ответил Шмит.

— Эх! — Плевако в сердцах махнул рукой и зашагал прочь.

Николай подошел к Лизе.

— Как продвигаются дела? — спросил он, разглядывая ее уставшее серьезное лицо.

— Много раненых. Благо в доме живет хирург — Чупров Иван Михайлович. Он так много делает для нас.

Шмит кивнул, полез в карман, вынул свернутый помятый лист бумаги.

— Вот, Михаил Степанович [110] Прим. автора: М. С. Николаев, начальник боевой дружины фабрики Шмита на Пресне. , передал, — он протянул Лизе листовку.

Она развернула и пробежалась по тексту глазами. Российская социал-демократическая рабочая партия призывала рабочих отомстить за пролитую кровь рабочих и показать силу пролетарских масс и ужаснуть правительство и капиталистов. «Долой самодержавие! Да здравствует стачка! Да здравствует вооруженное восстание измученного народа!» — такими словами заканчивалось воззвание московского комитета РСДРП.

Лиза свернула лист бумаги и посмотрела на Шмита. Он был печален и хмур.

— Лиза, мне так хочется оградить вас и сестру от опасности. Однако пока вы находитесь здесь, вы подвергаетесь серьезной угрозе. Через день-два в Москву прибудет подкрепление для подавления восстания и тогда.