Кристина Макморрис - Проданы в понедельник [litres]

Впереди, в пятидесяти ярдах, «Модель Т», когда-то спасенная Эллисом со свалки, поджидала его с открытыми окошками. Ее радиатор больше не шипел и не брызгал паром. Но и обстановка, окружавшая Эллиса, тоже почему-то переменилась. Бескрайние поля, покосившиеся изгороди… Еще несколько минут назад он находил их восхитительными и интересными объектами для своей личной фотоколлекции. Подходящим способом скоротать время, пока мотор охлаждался от августовской жары. А теперь эти пейзажи дохнули на него терпким душком очередной трагедии, ему, увы, не подконтрольной.

Усевшись в свой драндулет, Эллис бросил на сиденье камеру (несколько резче, чем следовало) и отыскал флягу с водой. Заправив радиатор, он перевел рычаг переключения передач и повернул ключ. Затем вернулся к капоту, вставил кривой стартер в храповик коленвала и с силой прокрутил ручку на один оборот. Потом еще на один, и (слава Богу!) его седан ожил.

Уже сидя за рулем, Эллис смахнул с головы шляпу и тронулся в путь – как никогда желая поскорее вернуться в город. Через сорок пять минут он будет в совершенно ином мире!

Карта, расстеленная на его куртке, на пассажирском сиденье, затрепетала под струйкой ветерка, ворвавшегося в салон. Как раз сегодняшним утром эта мятая страница с пометками и обведенными в кружочки населенными пунктами привела Эллиса к месту его последнего «воодушевляющего» задания: выставке рукодельных работ Пенсильванского благотворительного женского общества под эгидой супруги самого мэра Филадельфии! Большинство вышивок, безусловно, впечатляло, но про себя Эллис чертыхался и роптал при каждом щелчке затвора. То, что пришлось работать в воскресенье, сильно подпортило парню настроение. А ведь ему еще предстояло проявлять снимки и кропать статью, крайним сроком сдачи которой было утро понедельника. Вот тебе и выходной день!

Да, так было утром. А сейчас, тронутый участью двух ребятишек, Эллис устыдился своего ворчания на работу, которой многие бы позавидовали.

Он попытался выбросить мальчишек из головы. Напрасно. Их образы снова и снова всплывали перед глазами, пока его колымага тарахтела и громыхала по шоссе. Но, лишь подъехав к зданию «Экземайнер», Эллис осознал истинную причину, по которой эти дети так сильно тронули его за живое. И не смог не задаться вопросами: будь сейчас рядом его брат, они бы с ним тоже выглядели похоже? И оба ли были желанны для своих родителей?

Подойдя к рабочему столу, Лили – все еще в своей шляпке-клош – испытала стыд и раскаяние из-за того, что она сделала.

Точнее, не сделала.

В пятницу вечером один репортер ждал, пока высохнут его фотографии.

Шеф Лили, Говард Тримбл – главный редактор, контролировавший газету со всей строгостью командира, готовящегося к сражению, – потребовал, чтобы ему предоставили все снимки для просмотра в первый же день новой рабочей недели.

Репортер был простужен и казался на вид настолько несчастным, что Лили пообещала показать боссу фотографии за него и отпустила больного домой.

Она была не из тех, кто легко раздавал обещания. Но в головокружительной суете умудрилась позабыть об этом уговоре. А понедельник уже наступил. Часы показывали семь сорок утра. До прихода Тримбла оставалось всего двадцать минут.

Лили поспешно пересекла новостной отдел. Между рабочими столами, сдвинутыми впритык и пока еще наполовину пустовавшими, бродил приглушенный гул голосов. В регулярной смене караула дневной персонал «Экземайнер» постепенно замещал ночную команду. Из коридора Лили нырнула на лестницу и понеслась вверх по ступенькам – взбежать на один этаж было быстрее, чем дожидаться лифта. И вот она уже в наборном цеху на четвертом этаже.

– Доброе утро, мисс Палмер, – возник справа от нее молодой, спортивного сложения парень с охапкой папок в руках.

Припомнить имя нового сотрудника Лили не удалось. И она ответила ему легкой улыбкой, лишь слегка замедлив свой темп. Но парень не отстал:

– Похоже, впереди еще одна жаркая неделька.

Заметив в его голосе стремление поддержать разговор, Лили ответила:

– Да, я слышала.

– А как вы провели выходные?

Лили, как и всегда, ездила в северный Делавэр – в свой настоящий дом. А не тот женский пансион, в котором она обитала во время рабочей недели. Только целью этих поездок домой, как и многим другим в своей жизни, Лили поделиться ни с кем не могла.

– Сожалею, но я сейчас очень спешу. Хорошего вам дня. – С вежливой улыбкой Лили прошествовала мимо парня до двери в углу. К счастью незапертая, она вывела ее в короткий проход. Табличка на второй двери – «Не беспокоить» – была повернута тыльной стороной. Верный знак, что фотолабораторией никто в данный момент не пользовался и входить в нее было безопасно.