Гарт Никс - Мистер Понедельник [litres]

Garth Nix

MISTER MONDAY

Text copyright © 2003 by Garth Nix

This edition is published by arrangement

with Jill Grinberg Literary Management LLC

and The Van Lear Agency LLC

All rights reserved

Перевод с английского Марии Семёновой

Оформление обложки Татьяны Павловой

© М. В. Семёнова, перевод, 2005

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020

Издательство АЗБУКА®

© Серийное оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020

Издательство АЗБУКА®

…Они пытались совсем уничтожить Волеизъявление, но это оказалось им не по силам. Тогда они рассеяли Волеизъявление, разрушив его тело и дух. Оно было разъято на части физически, то есть попросту разорвано, и клочья толстого пергамента оказались разбросаны во времени и пространстве. Развеян оказался и дух Волеизъявления, ибо ни один из его пунктов так и не был исполнен.

Замысел коварных Доверенных Лиц в том и состоял, чтобы такое положение дел сохранилось на веки вечные. И, дабы это обеспечить, семь обрывков Волеизъявления были спрятаны со всем мыслимым тщанием.

Первый и самый маленький кусочек пергамента вплавили в толщу прозрачного кристалла, твердостью превосходившего алмаз. Затем кристалл поместили в ящик из неразбиваемого стекла. Ящик же – в клетку из серебра и малахита. Эта клетка была установлена на поверхности одного из выгоревших солнц, при самом скончании времен.

Кругом клетки выставили недреманную стражу – дюжину часовых, сработанных из металла. Каждый из них встал на соответствующей отметке циферблата, изваянного из плоти мертвой звезды резцом вечного света.

Этих часовых создали ради одного-единственного дела – охраны пергаментного клочка. Внешне они отчасти напоминали людей, только вдвое большего роста, а кожа их состояла из светящейся стали. Были они подвижны и гибки, словно коты, а руки их кончались не кистью с пальцами, как у людей, но мечами, растущими из запястий. Каждый часовой отвечал за промежуток между своим часом и следующим, а предводитель распоряжался ими, стоя на цифре двенадцать.

Часовые находились в ведении тщательно подобранного отряда инспекторов. Эти последние были низшие существа, которые никогда не посмели бы подвергнуть сомнению действия надругавшихся над Волеизъявлением. Раз в сто лет один из инспекторов посещал мертвое солнце, дабы убедиться, что клочок благополучно пребывает взаперти.

Однако эпохи сменяли одна другую, и с течением времени инспекторы несколько обленились. Появляясь, они большей частью лишь мельком прищуривались на клетку, приветствовали часовых – и вновь исчезали. Часовым, которые вот уже десять тысяч лет неустанно вышагивали между делениями циферблата, весьма не нравилось столь наплевательское отношение к делу. Но жаловаться было не в их природе, да, собственно, и возможности такой у них не имелось. В случае чего они могли поднять тревогу. Но не более того.

Часовые успели повидать множество разных инспекторов, ненадолго появлявшихся на сгоревшей звезде. Больше никто их не навещал. Никто не пытался похитить или вызволить доверенный им фрагмент Волеизъявления. Так что смело можно сказать: за все эти десять тысяч лет ровным счетом ничегошеньки не произошло.

А потом настал день, ничем не отличавшийся от трех с половиной миллионов минувших дней, и явился инспектор, отнесшийся к своим обязанностям гораздо серьезнее предшественников. Прибыл он точно так же, как и все они: просто возник за пределами циферблата. Шляпа сидела на нем набекрень, чуть не сбитая перемещением, однако он крепко сжимал в кулаке свой мандат, держа его таким образом, чтобы сразу видна была золотая печать. И не зря. Часовые дернулись все разом, оборачиваясь к новоприбывшему, руки-мечи затрепетали: ну наконец-то!.. Ибо бумага с печатью подтверждала полномочия инспектора лишь наполовину. Всегда имелся шанс, что он не сумеет произнести пароль, оставленный предшественником, – и тогда-то заждавшиеся клинки часовых взовьются настолько стремительно, что глаз не успеет за ними проследить…

Нет, конечно же, часовые обязаны были предоставить инспектору минутку на то, чтобы собраться с мыслями. Все знают, что перемещение во времени и пространстве – дело нешуточное. У кого угодно голова может кругом пойти, и у смертных, и у бессмертных!