Николай Спасский - Византиец

Только, естественно, Н. начал эту игру не ради власти. Бороться за иллюзию власти, когда погибла тысячелетняя Византия, смешно. Спасти ее было уже нельзя, поздно. Рассчитывать, что удастся воссоздать ее на старом месте и в старом виде, тоже не приходилось. Но если стать таким же жестоким, как султан Мухаммед, и таким же ловким и изворотливым, как Виссарион, можно было надеяться в другом месте и в других формах сохранить что-то из наследства великой греческой империи. Хотя бы отдельные куски, из которых позже, возможно, через несколько столетий, сложится новая империя, которая снова подчинит мир.

Где? Когда? Этого Н. еще не знал.

Вскоре случились два эпизода, которые подкрепили Н. в его настрое.

Н. получил повод усомниться в личной моральной чистоте Виссариона. Одно дело — быть жестким и коварным политиком, интриговать, добиваться своих целей. И другое — самому участвовать в мелких, не очень солидных и к тому же не особенно грамотно сработанных провокациях.

Дело было так.

С началом 1453 года Николай V как будто стал несколько смягчаться в своем отношении к Георгию Трапезунду. Тот тогда находился в Неаполе при дворе короля Альфонса, по сути дела, в изгнании. Попал в эту передрягу он главным образом по своей собственной вине, из-за своего вздорного и неуживчивого характера и неуемного правдоискательства. Непосредственным поводом послужила драка между Трапезундом и Поджо Браччолини, происшедшая 4 мая 1452 года. Кто в ней был прав, кто виноват — установить не представлялось возможным, да, наверное, и не требовалось. Эта драка послужила сигналом к тому, что все принялись добивать неуживчивого критянина. Причем Виссарион, формально не участвовавший в этой кампании, фактически одобрил травлю.

Трапезунд сперва на два месяца угодил в тюрьму. Был вынужден официально и довольно унизительно извиниться перед Поджо. Затем, отчаявшись добиться аудиенции у Николая V, от греха подальше перебрался в Неаполь. В письме, которое Виссарион направил Трапезунду по следам этого позора, кардинал, любивший расставлять все точки с запятыми по своим местам, очень точно указал на истинную причину гонений. Согласно Виссариону, Трапезунд заслуживал еще более строгого наказания, потому что проявил неповиновение. В этом для Виссариона был ключ. Когда-то он помог Трапезунду. Следовательно, он рассматривал Трапезунда как своего человека и рассчитывал на полное повиновение с его стороны. Во всем. Своеволие влекло за собой немедленное наказание.

Однако спустя примерно год папское раздражение против Трапезунда начало постепенно утихать. К тому же Виссарион находился в Болонье и настраивать Николая V против критянина было некому. Так или иначе, в октябре 1453 года Трапезунд вернулся в Рим и ожидал помилования.

И тогда подручные Виссариона по его указанию организовали подлог. Было сфабриковано письмо султана Мухаммеда II папе Николаю V, выдержанное в грубых и оскорбительных выражениях. По сути дела, султан, только что взявший Константинополь, предлагал папе капитуляцию.

Письмо представляло собой явную подделку. Изобиловавшие латинизмы выдавали западную руку. Авторство сразу приписали Трапезунду. Н. доподлинно знал, что Виссарион сам указал папе на Трапезунда как на автора. Фактически, как считали многие, — кстати, Н. разделял это мнение, — письмо султана было делом рук все того же Поджо Браччолини. Стиль письма выдавал флорентийца с его любовью к перифразам из Виргилия и Ливия.