Николай Спасский - Византиец

Нет, на этот раз Н. предпочел пойти сугубо официальным путем. По следам скандальной аудиенции Н. аккуратно, кому нужно подбросил информацию, что союз с Ордой не импровизация. Что Делла Вольпе давно ведет двойную игру. Что с его подачи в Москве прозябает посланец венецианского Сената Джовамбаттиста Тревизан. И что, таким образом, Делла Вольпе не только не заслуживал доверия, но, напротив, представлял опасность. Следовательно, его надлежало проучить и укоротить. Потому что он мог принести вред Святому престолу.

После долгих споров в тайной консистории сошлись на том, что, когда посольство прибудет в Москву, сопровождающие Зою итальянцы донесут людям великого князя о художествах Делла Вольпе и прежде всего о том, что у того дома скрывается посланец Венеции, дожидаясь отправки в Орду. Н. не сомневался, какая последует реакция. Орда являлась главным, лютым и непримиримым врагом Москвы. А Иоанн не прощал вообще ничего. Тем более — заигрываний со своими врагами.

В результате этого хода Н. рассчитывал достигнуть двоякой цели: уничтожить Делла Вольпе или как минимум навсегда лишить его какой-либо возможности угрожать или вредить Зое. И создать благоприятный фон для налаживания доверительных отношений между Зоей и великим князем. Н. хотел с самого начала послать четкий сигнал, что, вне зависимости от того, кем Зоя была, какую веру исповедовала, откуда приехала, кто ее прежде содержал, впредь она намеревалась руководствоваться только интересами русского государства и служить ему как могла.

Времена были жестокие. По тогдашним обычаям лучшего способа доказать собственную лояльность, как сдать одного из своих вассалов, не существовало.

Своим совершенно не посольским, авантюрным поведением перед очами папы и консистории Делла Вольпе окончательно разоблачил себя. Стало очевидно, что у него не было вообще никаких поручений от великого князя относительно союза в войне с турками. Либо он эти поручения проигнорировал. Над браком Зои с Иоанном нависла опасность.

Однако Сикст IV принял соломоново решение. Союз с Ордой против Турции он отказался обсуждать. Более того, распорядился впредь прекратить всякие переговоры с Делла Вольпе по каким-либо вопросам, за исключением чисто организационных и технических, касавшихся доставки Зои в Москву. В то же время подтверждалось, что сам брачный договор остается в силе.

Нараставшее раздражение, которое вызывала у Святого престола фигура Делла Вольпе, никак не отразилось на отношении к Зое. Сикст IV мелочиться не стал и показал себя мудрым и дальновидным политиком. Папа постарался как можно явственнее продемонстрировать свою милость девушке и свое благорасположение к ее замужеству. Деспина получила богатые подарки.

Кроме того, в приданое ей Сикст назначил пять тысяч четыреста золотых дукатов. И шестьсот дукатов предназначались епископу Аяччо Антонио Бономбре. Ему поручалось сопровождать Зою в Москву и там, на месте, попытаться прояснить принципиальные для Святого престола вопросы, которые только затемнил Делла Вольпе: о Флорентийском Соборе и о крестовом походе. Что показательно, ассигновка, адресованная финансистам Святого престола Лоренцо и Джулиано Медичи, была выписана 20 июня 1472 года по специальной кассе, пополнявшейся главным образом доходами из квасцовой монополии [15] Квасцы — общее название двойных сернокислых или селеновокислых солей глинозема. Очень высоко ценились и нередко оказывались причиной междоусобных конфликтов. Поэтому правящие кланы в итальянских городах-государствах старались установить свою монополию на использование квасцовых рудников. . Эта касса предназначалась исключительно для нужд войны с турками и контролировалась тремя кардиналами — д’Эстутевилем, Каландрини и Капраника.

21 июня Сикст IV милостиво соблаговолил подписать письма к государям тех стран, через которые пролегал путь Зои на Русь. Письма эти заготовил Н., сославшись на мнение Виссариона. В частности, папа обращался к герцогу Моденскому Эрколе Д’Эсте, к городам Болонья, Нюрнберг, Любек. Н. посчитал целесообразным подстраховаться, чтобы исключить какие-либо накладки по дороге.

Присутствие Делла Вольпе привносило заметную непредсказуемость. Тот явно начал подозревать неладное и для спасения собственной жизни и фортуны мог передаться кому угодно. Из ненадежного союзника вичентинец превращался в тайного врага. Н. сожалел по поводу такого поворота событий. Он всегда питал слабость к талантливым людям, даже негодяям. А Делла Вольпе, вне всякого сомнения, был невероятно талантлив.