Валерий Золотухин - Болезнь… (Дневники)

«Настоящий писатель работает по 10 часов в сутки». Так вот, я буду работать по 10 часов. Опус Сапожникова, кажется, надо забыть и времени на него не тратить, как бы мне ни хотелось сделать Сереже подарок, но… или…

С Фондом надо быть начеку и ухо держать востро. Приходила Соня с амбалами, хотят для «бриллиантеров» через Фонд купить особняк и «никаких там школ, детей, что Волина хочет там устроить. Лучшее, на что вы можете там рассчитывать, – на офис… там три защиты охраны. Естественно, какой-то процент будет отчисляться за аренду на счёт Фонда и пр.» – «Нет, Соня, все вопросы через Волину и Константина. Если я узнаю только о попытке сделать какие-то махинации, я тут же иду в Минюст и закрываю лавочку к ебене матери».

Что я буду делать, когда меня выпишут из больницы, куда я пойду, я так здесь прирос, меня так здесь всё устраивает, гораздо больше, чем если бы я жил в отдельной одинокой квартире. Тепло, светло, пишется. Ну, сегодня цапнулся за Софроновский узел и пристопорился, надо подумать… уже есть «Брянский лес». Когда-то он меня вывозил перед мужиками, когда я пел на костылях, не зная автора и дела его, потом (дважды, получается) звенел, выручал он меня в главе «Пой, Вовка», и как бы там ни шло, получается, я автору обязан, я ему благодарен. Но если бы он не был главным в «Огоньке», написал бы я ему на книжке про крылья, которые прирастил мне «Брянский лес»? Вряд ли. Написал-то я и в 75-летии участвовал, имея тайную надежду напечататься в «Огоньке». И хоть напечатался-то я в результате уж при Коротиче, но задел и толчок к всему делу в производстве книжечки в «Библиотечке «Огонька» обязан Софронову и его сотоварищам. Хотя «Этюд» был признан лучшим материалом номера уже опять-таки при новом шефе, но это не меняет дела, кланялся-то я Софронову, домой-то я несколько раз ходил к Анатолию Батьковичу и имел даже разговор с его женой и пр.

Из чтения письма одной зрительницы понял, что в перипетии с Софроновым надо вставить письмо Б. Полевого.

А теперь на процедуры и в театр. Завтра – выселение. А сегодня должен ответить Яковлев – пленум. Примет ли наше дело к рассмотрению?!

25 октября 1994

Вторник.

Выпьем, выпьем мы за Иру

И опять стакан нальем.

Заночуем у Сережи,

На работу не пойдем.

По Москве идет шумок

От самого Иванова:

Защитилась под шумок

Ирочка Карамова.

Защитила наша Ира

Сегодня, эх, диссертацию.

До чего нас довела

Эх, эмансипация.

Короче, этими куплетами всё сказано, где и про что я был вчера.

А сегодня ждали мы выселения, и судьи пришли, и Золотухин – милиционер. Но выселение отложили до решения Высшего Арбитражного Суда – Яковлева. Надежды мало, и надо подыскивать помещение под декорации и костюмы.

Радио России – авторский канал – назвало нас озлобленными, и у Губенко-де идет работа. Всё, по-моему, наоборот, но Бог им судья.

27 октября 1994

Четверг. Писал, делал зарядку, хорошо молился и доволен тем, что написал.

Вчера ездил с М. Полбенцевой в Химки, в какую-то больницу, отмечавшую своё 80-летие. И долгий, подробный разговор с Денисом о зарубежной церкви, о статье Полозова и вообще. Но главное – это, быть может, первый с Денисом разговор о жизни, о наших отношениях. Он мне откровенно и с трудом, я видел, как ему тяжело, как он старается никого не обидеть, но он всю свою жизнь после моего ухода и прихода Леонида – стоял перед выбором. Мама Нина ставила перед ним вопрос ребром: либо мы с Лёней, либо он, Золотухин, то бишь я. И Лёнька сильно его «скрутил» – выражение Дениса, – он составил ему круг чтения, программу, по его наставлению он первый раз подрался в классе, отстоял себя, и его зауважали и стали побаиваться, и он обрел уверенность. Я понимаю, Лёнька имел на него сильное влияние, но не учел наличие крови. Когда Алла забеременела, будущего сына запроектировано было записать Филатовым. Но Божий промысел отложил эту клиническую идею и послал девочку. С фамилией Филатов Нинка носится не знаю, как с писаной торбой, глупость невероятная. Но Денис одно время и сам подумывал переписать себе фамилию. До чего же Нинка против меня была и сына настраивала. Но теперь, кажется, всё это позади… и на большее, на что может Филатов рассчитывать, и об этом меня просит Денис, быть крестным моей внучки. На его бы, Лёнькином, месте, я бы не стал этого делать. Но если это внесет какой-то покой и мир в отношения, то пусть делают.