Дебора Алкок - Испанские братья. Часть 2

— Да, Вы, пожалуй, правы, — быстро ответил Мунебрега.

Писарь оторвал взгляд от своих бумаг:

— Как угодно вашим святейшествам, я думаю, его происхождение делает его таким бесстрашным. Он же Альварес де Менайя!

— Смотрел бы ты в свои протоколы и в свою чернильницу, законник, — раздражённо ответил Мунебрега, — твоё дело записать то, что говорят более мудрые люди, а не блистать остроумием самому!

Было общеизвестно, что кардинал инквизиции не мог похвастаться чистой голубой кровью, — по той причине несчастный писарь и навлёк на свою голову святейший гнев.

Иногда последствия различных причин удивительнейшим образом совпадают. Что исходит из слабости, может мгновенно обернуться силой. Более решительный человек, чем Карлос Альварес при данных обстоятельствах может быть стал бы бороться за свою жизнь, и оспаривал бы каждый отдельный пункт обвинения, и каждое, даже самое малое противоречие повернул бы себе на пользу, или вынудил бы своих судей доказать его вину. По такому пути Карлос пойти не смог. Ему, человеку высокоодарённому, изнеженному и утончённому, было легче самому броситься навстречу мукам и гибели, чем ожидать их или сопротивляться им, когда заведомо известно, что избежать их невозможно.

Карлос был бы удивлён, если бы узнал, какое впечатление он произвёл на членов святого правосудия. Сам он считал, что его свидетельство было сделано в большом бессилии, но всё-таки он засвидетельствовал свою веру в

Господа, и поскольку это свидетельство бесповоротно лишило его милости неправедного суда, то оно оказалось для него своего рода поручительством заступничества свыше. Он увидел, что не покинут Богом, и что Его сила действует в нём. Он мог теперь подтвердить слова псалмопевца: «Когда я воззвал к Тебе, Ты услышал меня и укрепил душу силой». С этого часа он более чем когда-либо чувствовал близость Христа.

Было хорошо, что у Карлоса было это сильное утешение, ибо стеснение его было велико. За первым последовало два новых допроса, и оба раза Мунебрега принимал в них более действенное участие, чем в первом. Инквизиторам было очень важно найти доказательства вины фра Константина, который до сих пор стойко уклонялся от их стараний заставить его признать свою вину. Они считали, что дон Карлос Альварес будет им в этом смысле полезным, тем более, что в его бумагах нашли рекомендательное письмо, написанное бывшим канонником университета.

Они нуждались в его показаниях ещё и по другим причинам. Кардинал Мунебрега никогда ничего не забывал, и он постоянно помнил о данном ему кузеном арестованного Альвареса таинственном обещании сообщить ему некие важные сведения. Обещания своего тот молодой человек не исполнил, а теперь его считают потерявшим рассудок. Что это значит? Правда ли, что молодой человек сошёл с ума, или семья что-то скрывает, что могло бы навлечь подозрения ещё и на других членов этой семьи?

Был и ещё более важный вопрос, который должен был разрешить дон Карлос Альварес, во всяком случае, для него лично этот вопрос был очень важен. Дон Карлос Альварес был арестован по показаниям двух его единомышленников. Во-первых, член общины Лосады назвал его как постоянного участника их богослужений, во- вторых, против него под пытками показал монах из Сан-Исидро. Показания монаха были подробны и ясны, и позже их подтвердили другие арестованные. Но один из свидетелей показал, что на богослужениях постоянно присутствовали двое по имени Менайя. Кто был второй? До сих пор кардинал инквизиции напрасно ломал себе голову, ища ответа на этот вопрос.

Дон Мануэль Альварес и его сыновья были известны как абсолютно надёжные приверженцы католической церкви, а единственными кроме них имя Менайя носили братья Хуан и Карлос. Но в пользу дона Хуана Альвареса говорило то, что он был одним из храбрейших офицеров в армии короля — оплота католицизма, кроме того, он открыто вернулся в Севилью. Он не избегал взоров святой инквизиции, наоборот, заступал путь кардиналу, добиваясь аудиенции. Конечно, это всё ещё не было гарантией его благонадёжности. Но поскольку его поведение не давало повода для подозрений, нужны были более веские доказательства его возможной вины, чтобы можно было принять в отношении его решительные меры.

По законам инквизиции для того, чтобы подвергнуть подозреваемого аресту, необходимо было наполовину доказать его вину. Все эти затруднения можно было устранить, только сломив упрямство Карлоса Альвареса. А дон Карлос Альварес сопротивлялся. Разумеется, что касается «наполовину доказанной вины его брата» — это признание у него вырвут. Он должен заговорить — решили не знавшие жалости члены судейской коллегии.