Александр Пинский - Слава [litres]

Картинка: мы спускаемся по трапу, в две шеренги автоматчики с автоматами наизготовку, напротив стоит такой же Ан-24 с трапом, и мы чух-чух-чух туда, и полетели. И стюардесса с нами. По дороге, когда летели, мы с ней познакомились, хорошая девчонка оказалась, мы к ней потом в гости уже ходили, когда в отпуске были. Она рассказала, что первый пилот, он же командир корабля, поспорил со вторым пилотом, что тот не умеет летать, как настоящий летчик. И начали летать. Вот эти все фигуры высшего пилотажа. И долетались до того, что потеряли ориентиры и полетели в Финляндию. Их засекли погранцы, когда они уже пересекли границу. Подняли истребитель, их завернули, посадили на приграничный аэродром. Я потом через стюардессу, Женя ее звали, познакомился и с тем командиром. Хороший парень. Его выгнали из летного состава, их всех выгнали. Оставили где-то в наземной службе.

Так что, вот таким макаром мы слетали еще и в Питер. Вернулись. Выдали нам шмотки, и мы с высоко поднятыми головами, офицеры Северного флота, прибыли в город-герой под названием Рогачёво. Это гарнизон на Новой Земле, где и был аэродром. Основной гарнизон в Белужьей Губе, подпольная кличка Белужка. Вот мы туда.

Новая Земля, с точки зрения даже гарнизона, очень специфичная. Во-первых, это испытательный полигон, а значит, очень много офицеров и в принципе мало солдат, тем более что у нас не солдаты, а матросы были, все-таки флот. Так, по памяти, наверное, тысячи три офицеров было только в Белужке. Жили мы в офицерских общежитиях, нормальные пятиэтажные кирпичные дома, по четыре человека в комнате, с отоплением, с горячей водой.

К тому же, поскольку это Новая Земля, были дополнительные пайки. Это кроме того, что была офицерская столовая с трехразовым питанием. В доппаек входили сгущенка, масло, арахис, галеты, печенье. У нас все платяные шкафы были забиты этой жратвой. Причем очень много этого пайка осталось от лендлиза, от американцев, с 1943 года еще. Это же какие консервы были! Ветчина – вот такие вот ломтики, по форме ветчины, шесть ломтиков, каждый со своим ключиком – ключик открутишь, и эта жестянка снимается, вынимаешь ветчину, как будто ее вчера туда положили. Арахис трехкилограммовые банки, именно фисташки, кругленькие, жареные. Масло – трехкилограммовые банки, открываешь – свежайшее, словно вчера сделали. Галеты, вот галету берешь, пару капель воды буквально – она набухает и становится свежим хлебом. И вот такой жратвы было очень много. Со сгущенкой вообще уже извращения были. Ее же просто так есть – это уже неинтересно. В ней надо пробить дырки, в одной банке со сгущенкой, а во второй – со сгущенным какао, и из двух банок одновременно пить.

У входа в столовую на улице стояли три бочки: кета слабого соления, кета соленая и горбуша соленая. Это бесплатно, приходи, бери, сколько хочешь.

Гарнизон был в основном из ленинградцев, ленинградские училища. Немножко было москвичей, москвичи в основном строители из академии Куйбышева. И было очень много офицеров из научного сектора, в научном секторе человек 700, это все офицеры, которые занимались чисто ядерными испытаниями.

Имелся базовый матросский клуб, и все. Женщин на Новой Земле не было вообще, когда я приехал. Запрещали привозить семьи. И в обслуге никого не было. Потом, где-то через год, наверное, если не больше, появились женщины-матросы. Они были товаром повышенного спроса, офицеры же все до 30 и не старше, поэтому была дикая конкуренция, но строители прогнули как-то это все под себя.

Когда я пришел на участок, построили мне два военно-строительных отряда. Они тогда даже не военно-строительные были, а отряды рабочих военного призыва. Вместо погон петлицы, на петлицах кирка и лопата перекрещенные, символ нашего благородного труда. И было это войско, конечно, совершенно дикое. И зеки, и плохо понимающие русский язык и суровую русскую зиму дети Узбекистана.

Мало того, там еще и офицеры в отрядах были с войны – командир роты, капитан с войны – в 1963 году. Ты представляешь, что это за капитан! Один был Сидоров такой. Везде сухой закон, так Сидоров в сухом законе демонстрировал следующее: он вот так вот бутылку спирта раскручивал, открывал рот и струей все в горло сливал, даже не глотал – бутылка кончалась, он закрывал рот и шел дальше. Это его был коронный номер.

Я начинал служить сразу начальником специализированного строительного участка. У меня был оклад 140 рублев, умножь на два, и за звание мне платили 90 рублев. Это получалось уже сколько? 370. А тратить не на что. Жратва бесплатная, одежка бесплатная, круглый год были фрукты, ну, килограмм винограда можно было купить. На горючее не тратишься, потому что его нет. А то, что везут, на шару, то отдельная песня. И всё. Я в первый отпуск приехал, у меня было, наверное, тысяч пять. Я гордо маме отдал пачку денег в сумме пять тысяч, она таких денег за всю свою жизнь в руках не держала. Расплакалась. А я ж приехал – надел парадную форму, петухи, лопухи, якоря, кортик нацепил, белую кепку.