Михаил Булкаты - Живой обелиск

— А что будет, когда мы разделаемся с хромым?

— О том, что будет после, думают все народы наших гор. Пока никто не нашел ничего лучше, кроме меча, который должен защитить нас. Я не сомневаюсь: так же, как и нам, Тохтамышу придется защищаться от хромца, ползущего с южных склонов Кавказских гор: по словам вестников, голова Тимурова войска уже уперлась в седловину Арвыкома — Небесного перевала, а хвост еще волочится где-то у Мцхета, столицы Грузии.

— Если Тохтамыш не нарушит соглашения, то мы заставим хромого метать камни хвостом.

Старый Кодзыр поднял правую руку. Воцарилась тишина.

— Аланы, на чинный ныхас времени не осталось. Пусть Еухор поставит каждого из нас на свое место, чтобы хромой лев не застал нас с разинутыми ртами. Я все сказал.

Воины молчали. Ждали приказ вождя. И он повелел:

— Пусть пешие из Кобана станут у каменных валов и будут готовы к прыжку! Не забудьте, что сам Уацилла наделил вас небесной силой, и вы должны метать на голову врага громы и молнии! Дигорским лучникам укрыться в засаде и, когда начнут кобанцы, ударьте хромца в лоб с вершины оползня, перекрыв дорогу рядом горящих стрел. Конникам из Куртата спрятать своих коней. Пусть падут на голову пришельцев камни с вершин!.. Конникам из Уаллагира расположиться впереди и обнажить мечи только тогда, когда увидят спины убегающих врагов. Следите за узкой дорогой, не выскакивайте из засады, пока по ней не прошмыгнет последний воин хромого. Не будет стрел — пускайте в ход пращи! Не будет пращи — грызите пришельцев зубами! Так требует Сафа, хранитель наших очагов! Пусть грянет гром и рухнет на наши головы небо, но никто не шелохнется до тех пор, пока не крикнет ночная птица! Я все сказал!

Затрубил боевой рог, и аланы исчезли в теснинах Дарьяла, как привидения. Тох скакал за Еухором по опустевшему ущелью. Кони в сгустившейся тишине навострили чуткие уши. «Он скачет к нузальским копьеносцам, стерегущим внизу Тохтамыша!» — подумал Тох.

— Сынок, нузальские копьеносцы нужны нам в рукопашном бою, но их мы оставим на месте, потому что Тохтамыш может не сдержать своего слова. Оно не стоит и легкой соломинки.

Больше он ничего не сказал. Тох, скакавший за широкой спиной Еухора, думал: «Теперь я знаю, кого мне высекать из неотесанного рога!.. Только бы прогнать пришельцев!.. Только бы прогнать!»

Еухор и Тох, распластавшись у надбровья повисшей над пропастью скалы, следили за бесконечной вереницей лохматых звероподобных всадников, за навьюченными, мерно покачивающимися верблюдами, скрипящими на уклонах обозами.

Впереди ехал знаменосец. На острие длинного шеста вместо знамени болтался серый конский хвост.

Учуяв опасность, низкорослые мохнатые лошади с фырканьем шарахались. Погонщики хлестали столпившихся у поворота верблюдов. Эхо умирало где-то далеко, на дне ущелья.

Сидевший на двугорбом верблюде воин-туркмен затягивал песню, будто ехал на праздник.

Нукеры хромого Тимура были одеты в рубахи, сшитые из звериных шкур. Еухор и Тох видели, как они с удивлением озирали суровые висящие скалы и как при этом меркла страсть в их раскосых глазах.

— Вождь, не пора ли крикнуть ночной птице? — спросил Тох.

— Потерпи, пусть эта мохнатая цепь вползет еще глубже!.. Потом мы разорвем ее…

— Пополам?

— Нет, сынок! Не дай бог пропустить через ворота половину… Тогда хромец головой упрется в Тохтамыша и его никто не удержит!

Ползла по узкой дороге живая цепь, плевались навьюченные верблюды, тянул свою беспечную песню воин-туркмен.

— Пора!

Вслед за криком ночной птицы загрохотали горные склоны, будто обрушился Казбек, вонзивший вершину в небесную синь. Воины Тимура в страхе закрутились на месте, со звериным гиком показывая на правый берег Терека. Оторвавшаяся гора неутомимо двигалась на них. Оползень ухал, каменные глыбы неслись со свистом и пронзительным треском… Спасаясь, воины метнулись влево, но и оттуда загрохотало. Оглушительный грохот и лязг сотрясали дно ущелья, задние всадники поджимали передних, стараясь проскользнуть меж двух лавин. Испуганные кони разбивались насмерть вместе со всадниками под ударами летящих глыб. Ущелье наполнилось одним всеуничтожающим громом, и на узкой дороге, занятой войсками непобедимого Железного Тимура, сошлись две лавы. Оказавшаяся по ту сторону этого ада часть воинов бросилась наутек, но их настиг град камней, выпущенных из пращей, и ливень горящих стрел. Обезумевшие пришельцы, метавшиеся в каменном мешке, с ужасом думали, что на них ополчились суровые горы и голые скалы.