Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Это было необычайно жестокое, зверское наказание, значительно отличавшееся от стандартной казни Алтана, Хучара и Даритая. Расправа с Джамухой запятнала имя Чингисхана не меньше, чем убийство Наполеоном герцога Энгиенского через шесть столетий [441] For the contrast with Daritai see Ratchnevsky, 'Die Rechtsverhaltnisse bei den Mongolen im 12–13 jahrhundert,' Central Asiatic Journal 31 (1987) pp. 64–110 (at pp. 102–103). For the implications of Temujin's atrocity in terms of Mongol attitudes to oath taking see F. Isono, 'A Few Reflections on the Anda Relationship,' in Clark & Draghi, Aspects of Altaic Civilization pp. 81–87; Isono, 'More about the Anda Relationship,' Journal of the Anglo-Mongolian Society 8 (1983) pp. 36–47; Henry Serruys, 'A Note on Arrows and Oaths among the Mongols, 'Journal of the American Oriental Society 78 (1958) pp. 279–294. . Вне зависимости от того, вызывались ли его действия хитроумием двойного агента, просчетами или элементарной глупостью, Тэмуджин был перед ним в большом долгу. Без него не было бы и Чингисхана. Как заметил один русский историк, без Джамухи «девятибунчужное белое знамя [442] Знамя из тонкого белого войлока с девятью хвостами яка (символа силы), означающими девять главных монгольских племен. — Прим. ред . валялось бы в траве, рядом с отрубленной головой хана» [443] Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства (Легенда о «государстве пресвитера Иоанна»). — М.: Айри-Пресс, 2002. — Прим. пер . [444] Gumilev, Imaginary Kingdom p. 259. .

1205 год, когда Тэмуджин зверски расправился с Джамухой, был насыщен событиями, и сам Тэмуджин почти все время находился в пути. Весной 1205 года он перешел через Алтайские горы и расположился в долине Иртыша, чтобы подготовиться к новой кампании — нападению на тунгутское царство Си Ся. У него было два побудительных мотива. Он понимал, что армии необходима постоянная активность, чтобы не поддаться искушениям дьявола и лени, и хан хотел испытать ее в битвах против нового противника: воинство тангутов почиталось как грозная сила. Формальным предлогом было обвинение тангутов в том, что они дали прибежище Нилхе в 1203 году. Пока Тэмуджин ограничился налетами и осадой двух городов — Лиджи (Лицзили) и Цзян (Лосы) и сознательно обходил основательно укрепленный Хара-Хото (Хэшуйчэн). Тангуты уклонились от прямого столкновения с монголами и выжидали, чтобы понять — краткосрочное это вторжение или долговременная кампания? Удовлетворившись результатами, Тэмуджин к концу года отвел свое воинство [445] RT I pp. 72–74; Krause, Cingis Han pp. 27, 65. .

Параллельно он должен был усмирять меркитов, которые подобно многоголовой гидре после каждого поражения откуда-то набирались сил и возрождались. Меркиты создавали гораздо больше проблем, чем тайджиуты, татары, кереиты или найманы, которые уже влились в новую монгольскую империю. Войско, посланное укрощать их, загнало Тохтоа-беки в ловушку у не установленной историками реки, и он был убит. Множество меркитов и найманов, «не сдавшихся» и к ним примкнувших, утонуло, когда они пытались переправиться через другую реку, уходя от преследования [446] SHO p. 182; SHR pp. 125–126. . Источники сообщают, что Тохтоа-беки был убит «шальной» стрелой, то есть не прицельной, и в него угодила одна из стрел, которыми монголы обыкновенно как градом осыпают противника в самом начале битвы, чтобы вызвать панику и сломать боевые порядки [447] RT I pp. 204–205; Rachewiltz, Commentary pp. 724–725, 730–732. Some say Toqto'a was not killed until 1208, but I follow Rachewiltz in thinking 1205 overwhelmingly likely (ibid. pp. 734–735). .

Но сыновьям Тохтоа-беки, включая и Кучлука [448] Автор называет сына Тохтоа-беки тем же именем, что и сына Таян-хана — Quqluq, Кучлук в русскоязычной исторической литературе или Кучулук в «Сокровенном сказании». В «Сокровенном сказании» упоминаются Худу (старший сын), Гал, Чилаун (§ 198). — Прим. пер. , самого буйного из них, удалось сбежать. Тэмуджин снарядил поисково-карательный отряд, во главе которого поставил 29-летнего Субэдэя. Его наставления Субэдэю чаще всего цитируются авторами исторических трудов о Чингисхане:

«Если бы к небу поднялись, то разве ты, Субэдэй, не настиг бы, обернувшись соколом, летя как на крыльях. Если бы они, обернувшись тарбаганами, даже и в землю зарылись когтями своими, разве ты, Субэдэй, не поймаешь их, обернувшись пешнею, ударяя и нащупывая. Если б они и в море ушли, обернувшись рыбами, разве ты, Субэдэй, не изловишь их, обернувшись сетью-неводом и ловя их [449] «Сокровенное сказание», § 199. — Прим. пер . [450] SHO p. 181; SHW p. 304; SHR pp. 126–128; SHC pp. 133. ».

В этом аллегорическом наказе можно заметить и налет мелочной опеки, напоминающей повседневный армейский инструктаж, что должно было вызвать у опытного командующего, каким и был Субэдей, реакцию типа sus Minervam docet [451] Свинья учит Минерву ( лат .). . Объяснить это можно, пожалуй, лишь тем, что Тэмуджин все еще сомневался в целесообразности поручать самостоятельное командование лицам, не монголам по рождению и воспитанию [452] Gabriel, Subotai p. 20. . (Другую загадку ставит перед нами замечание автора «Тайной истории» о нововведении Субэдэя — железной колесницы с железной рамой и железными колесами. Это новшество наводит на мысль о тучности Субэдэя, хотя, скорее всего, хронисты перепутали прозвище, означающее «железный человек», с оборудованием) [453] Rachewiltz, Commentary pp. 735–736; Krause, Cingis Han p. n. .