Юрий Никитин - Человек, изменивший мир

Перед литературой вообще, перед фантастикой не в меньшей мере стоят вечные и вечно обновляемые вопросы: каков ты есть, человек? Какое ты есть, общество? Разве что для фантастики вопросы эти надо дополнить и такими: каким ты станешь, человек? Каким ты можешь стать? Каким бы ты стал, если бы… Отсюда поразительная емкость жанра: книги-мечты и книги-предположения, повести-предостережения и романы — философские исследования, произведения-протесты и предложения, фантастические трагедии, комедии и даже водевили.

Юрий Никитин, первая книга которого предлагается читателю, стремится работать во многих ответвлениях древа фантастики. Причем это вполне отвечает традиции, сложившейся на Украине в довоенные времена и уверенно закрепленной в годы послевоенные. Еще в середине тридцатых годов Владимир Владко создал популярный в республике роман «Iдуть роботарi», в котором предвосхитил весьма плодоносящую сейчас тему бунта роботов против своих создателей; это был вместе с тем один из романов-памфлетов на капиталистическое общество. Известный украинский писатель Юрий Смолич также в тридцатые годы выпустил книгу фантастических произведений «Прекрасные катастрофы», в которой высказал не только много поразительно смелых и верных идей (они постепенно находят свою реализацию или научное обоснование в медицине 60—70-х годов), но и выступил с обличением общества, стремящегося превращать людей в роботов-сомнамбул, в бездумные полуживые существа, управляемые господином и используемые в любых целях.

(Если уж говорить о популярности фантастики на Украине, как не вспомнить, что почти все произведения А. Беляева переведены на украинский язык, а с его повестью «Чудесное око» русский читатель смог познакомиться только в «обратном» переводе с украинского, ибо русский оригинал был утерян.)

Конечно же, влияние современной русской, украинской и прогрессивной зарубежной фантастики в ее лучших образцах нетрудно выявить и в творчестве Юрия Никитина. Это естественно и хорошо. А еще лучше, что, осваивая достижения мастеров и старших собратьев, Никитин ищет свою дорогу, и, на мой взгляд, ищет в правильном направлении.

Мне как-то приходилось отвечать на вопрос одной из украинских газет: «Какая наука кажется вам основной базой научной фантастики?» Ответ однозначен: любая наука дает фантасту материал для построения интересных гипотез и фантастических предположений; объектом исследования у серьезного писателя является человек и общество в тех или иных гипотетических условиях; вот почему основной базой для работы писателя-фантаста, его инструментом и методом мышления есть марксистско-ленинская философия. (Знаменательно, что до сих пор только писатели-марксисты сумели дать интересные и жизнеутверждающие книги о будущем. Даже самые талантливые фантасты Запада — из тех, которые не сумели подняться до марксизма, — так и не пошли дальше романов-отрицаний, памфлетов, предостережений.)

Философская концепция Юрия Никитина, твердо опирающаяся на марксистское предвидение, ярка, перспективна и, если можно так выразиться, энергична. Произведения, где она выражена наиболее четко, в большинстве своем интересны и своеобразны. В этом смысле наиболее значительна повесть «Дороги звездные». Своих необычных героев (мыслящих рептилий) автор заставляет делать выбор между бездумным животным существованием, где единственный труд — пожирание болотной пищи, единственная забота — поиск теплой болотной жижи, единственная тревога — своевременно убраться в так называемое Лоно, где никогда не бывает чистого неба и солнечных лучей, и незащищенной, полной острых тревог и бесконечного творческого напряжения жизнью людей, юного человеческого племени. Юрий Никитин утверждает бесстрашие в развитии, самоотверженную, беззаветную устремленность навстречу познанию и борьбе.

Много мыслей, добрых и разных, спорных и ясных, вызывает эта повесть. Хочу сказать с полной определенностью, что мне всегда казалась сомнительной по моральной своей сущности концепция категорического невмешательства землян в жизнь и развитие иных гуманоидных цивилизаций, стоящих на низшей ступени, с которыми человечество сможет встретиться в бесконечности времен и пространств. Ведь речь-то идет не о том, что нельзя навязывать силой свой образ жизни, — это бесспорно. Но говорят о невмешательстве наукой, просвещением, примером — о невмешательстве даже в тех случаях, когда гуманность требует именно вмешательства!