Кузьма Абрамов - Степан Эрьзя

Степан почти каждый день бывал на выставке, прохаживался по залам, как всегда, стараясь не бросаться никому в глаза. В одно из посещений он неожиданно заметил, что его «Расстрела» нет на месте. Что случилось? Почему его убрали? Взволнованный, Степан побежал к президенту выставки. Объяснилось все просто — оказывается, скульптуру купили. Президент имел право продавать выставленные вещи. Стоимость картины или скульптуры определялась составом жюри, само собой разумеется, не без участия автора. Но в данном случае была предложена такая высокая цена, что не было необходимости советоваться с автором. Разве он не согласен? За последнее время ни одну вещь не продавали так дорого. Эрьзя сразу стал богатым человеком.

Все это в общем-то обрадовало Степана. Он давно сидел без копейки. А когда ему сказали, по какому адресу надо явиться за получением денег, он и совсем успокоился: «Расстрел» куплен представителем русского посольства. «Может, выставят где-нибудь в Петербурге или Москве, — думал обрадованный Степан. — Увидят его русские люди».

Но эта скульптура в России никогда и нигде не выставлялась. Она была куплена специально для того, чтобы убрать ее с выставки, и заплатили за нее так дорого из-за боязни конкурентов. Ведь ее мог купить кто-то другой и выставить в каком-нибудь европейском музее. И стояла бы она там, как символ позора царскому правительству за кровавый расстрел народа на Дворцовой площади...

На выставке Степан познакомился с французской художницей Фарман. Она хорошо говорила по-итальянски, и они быстро подружились. Ему так надоело объясняться со своими друзьями-художниками языком немых, что он несказанно обрадовался этому знакомству. Фарман пригласила его в свою мастерскую и в тот же день увезла к себе в Соо, где Степан гостил дня два. Ему очень понравился этот небольшой уютный городок в шести верстах от Парижа — малолюдный, тихий, окруженный небольшими горами, и, когда он изъявил желание переселиться сюда, мадам Фарман пообещала ему подыскать удобную квартиру.

— Нет, квартиру не надо, я не привык жить в квартирах, — возразил Степан. — Помогите найти хорошее светлое помещение для мастерской, и этого будет вполне достаточно...

Его переселение в Соо было вызвано еще и тем, что он хотел окончательно порвать со своими друзьями-художниками, не дававшими ему спокойно работать. Узнав, что у Степана появились деньги, они каждый вечер гурьбой заявлялись к нему и уводили в ресторан. А их смазливые подружки проявляли по отношению к нему такую настойчивость, что он не знал, как от них отделаться. В течение дня, словно сговорившись, по очереди забегали в мастерскую — то одна, то другая. Ну какая тут может быть работа? Деньги, черт с ними, на то они и даны, чтобы их тратить, но время дороже всяких денег, и зря его растрачивать Степан не хотел.

Фарман сняла помещение неподалеку от себя в тенистом уголке большого запущенного парка. Это был небольшой домик, перегороженный на две комнаты, одна из которых была довольно просторная, другая — поменьше. Довольный переездом, в первые дни Степан с удовольствием наслаждался тишиной и бездельем, которое не часто позволял себе. Гулял по окрестностям Соо, поднимался на возвышенности, чтобы полюбоваться старинным замком и видом на городок, утопающий в осеннем золоте. Вечерами заходил поболтать к мадам Фарман, которая угощала его чаем, зная, что русские обычно любят чай. Всякий раз у нее Степан заставал ее молодую подругу Марту. Когда они с мадам разговаривали по-итальянски, она сидела рядом, поглядывала на них и тихо улыбалась. От этой невольной улыбки веяло чудесной теплотой и женственностью, и Степану все время казалось, что она тоже участвует в их разговоре, хотя не произносит ни единого слова. Участвует именно этой улыбкой.

У Степана к тому времени возникла мысль высечь из мрамора обнаженную женскую фигуру. Как знать, может быть, такая мысль пришла ему в голову после «Осеннего салона», где было выставлено множество подобных фигур, и он тоже решил попробовать свои силы? Как бы подошла ему для натуры Марта — стройная, изящная! Но как к ней подступиться?

В один из вечеров Степан спросил у мадам, не согласится ли ее подруга позировать ему. Фарман неопределенно пожала плечами: кто ее знает, ей самой она иногда позирует, правда, с большой неохотой. Марта по интуиции поняла, что разговор идет о ней, и с ее губ мигом сошла улыбка. Она быстро посмотрела на Степана, затем — на подругу и густо покраснела. Мадам что-то сказал ей по-французски. Марта энергично замотала головой, повторив несколько раз «нон»!