Говард Фаст - Дорога свободы

Он шел впереди всех, Рэчел сразу его узнала; его медленная, тяжелая поступь говорила о многих десятках миль, которые он оставил позади. Винтовку он держал на плече, как его обучили в армии; за спиной у него был мешок — там, наверно, есть гостинцы для детей. Рядом с ним шел брат Питер — высокий и тощий — без оружия, как приличествует служителю божию. За ними — двое братьев Джефферсонов, оба с винтовками. Дальше — вон тот маленький, это Ганнибал Вашингтон. Потом Джемс, Эндрью, Фердинанд, Александр, Гарольд, Бакстер и Трупер. Эти все еще были без фамилий. Время от времени кому-нибудь приходило в голову, что надо выбрать себе фамилию; но это дело требует размышления, и большинство еще не придумало фамилии себе по вкусу.

Теперь и Джеф понесся вприпрыжку по дороге, навстречу мужчинам, а за ним гурьбой мальчишки, девушки и женщины. Рэчел осталась возле дома; ухватив Марка за шиворот, она повела его к колодцу, чтобы он помог ей вытащить ведро свежей, холодной воды: Гидеон, наверно, захочет пить. Ей незачем было бежать ему навстречу: они с Гидеоном и так понимали друг друга.

День был жаркий, несмотря на осеннюю пору, и когда Гидеон и остальные мужчины добрались до дому, пот градом катился у них по лицам, промывая блестящие полоски на запыленной коже. Все хотели пить, и Рэчел порадовалась тому, как она угадала их желание: они пили с жадностью, большими глотками и снова и снова протягивали деревянные кружки, чтобы им налили еще. Их окружили: каждому надо было что-нибудь спросить; вопросы сыпались на них, словно частый дождь.

— Какое оно, голосование?

— Почему вы с пустыми руками? А где голосование?

— Купили вы его?

— А сколько оно стоит?

— А у белых оно есть?

— А оно большое?

— А много его в продаже?

Под конец брат Питер в отчаянии закричал: — Братья, сестры, дети, потише! Пожалуйста, потише! Мы вам на все ответим.

Мужчины обнимали жен и детей. Гидеон схватил Рэчел в объятия и поцеловал ее долгим, нежным поцелуем. Уже кто-то раздавал детям леденцы. Гидеон развязал мешок; там был подарок для Дженни — красная матерчатая роза, чудесная, совсем как живая; она даже пахла как настоящая, потому что была надушена духами. Все болтали наперебой, но только не про голосование. Собаки скакали вокруг в полном восторге и лезли ко всем, чтобы их тоже приласкали. Наконец, брат Питер поднял руки и потребовал тишины. Кое-чего он добился: мужчины присели на корточки, дети улеглись на траве, женщины тоже — одни сели, другие стояли кружком, держась за руки.

— Брат Гидеон вам расскажет, — сказал брат Питер. — Голосование, это как свадьба или как проповедь на рождество, это для всех. Правительство простирает сильную правую руку, как архангел Гавриил, и говорит: скажи, кто ты. Мы сказали. Нас было пятьсот человек, негров и белых. Потом правительство говорит: выберите делегата. Мы выбрали Гидеона.

Гидеон медленно поднялся, и глаза всех обратились к нему с недоуменным вопросом. Рэчел поняла, что он робеет. Она понимала каждое его чувство, каждое душевное движение. Что это значит: его выбрали? Что такое делегат?

— Мы голосовали, — сказал Гидеон. У него был звучный голос, но сейчас он говорил с запинкой, так как обдумывал каждое слово, стараясь обо всем рассказать как можно точнее и понятнее.

— Голосование — это вот что, — начал Гидеон.

Сперва он рассказал, как всего несколько дней назад они пришли в город голосовать. Негры с Карвеловской плантации не очень-то ясно представляли себе, что это значит. Гидеон и брат Питер объясняли так: голосовать — это значит по своей воле решать свою судьбу. Они свободные люди и имеют голос; когда дело идет о чем-нибудь, что их касается, они подают голос — это и есть голосование. Но это были слишком отвлеченные понятия, а все отвлеченное сбивало их с толку. В конце концов решили — подождем, посмотрим, что будет.

Когда они вошли в город, Гидеон подумал: наверно, тут собрались всe негры и все белые, сколько их ни есть на свете. Толпа заполняла улицы, толпа громоздилась на украшенном колоннами портике судебной палаты; всюду, куда ни глянь, толпились люди. И все галдели, кричали во все горло — и всё о голосовании. Больше половины были вооружены; и белые и негры расхаживали с ружьями в руках. Среди них виднелись солдаты: рота федеральных войск поддерживала порядок. Слава богу, что это гак, подумал Гидеон; слишком уж много тут ружей и слишком много горячих голов.

Слишком много было негров, думавших, что голосовать — значит получить сорок акров земли и мула, которого можно будет тут же отвести за повод домой; слишком многие ожидали, что, проголосовав, тотчас разбогатеют; слишком многие гневно и недоверчиво озирались, отходя от урны с пустыми руками.