Ион Деген - Рассказы (публикации 2009–2017 годов)

Град камней несколько ослабел, вероятно, потому, что с севера на бешеной скорости к ним приближался серый тендер «Фольксваген». Йорам решил, что это иностранные журналисты торопятся снять сопротивление мирных жителей оккупированных арабских территорий израильским агрессорам.

Еще до того, как тендер остановился у разбитой «Ауди», из окна за спиной водителя коротко простучала автоматная очередь. Арабы бросились наутек.

Молодой бородатый еврей в вязаной кипе с автоматом «Узи» в правой руке медленно подошел к их автомобилю. Он деликатно не заметил транспаранта.

— Как вы там, не пострадали? — Он увидел кровь на ухе Йорама и крикнул: — Давид, есть раненый.

Давид, тоже в кипе, но без бороды, с пистолетом за ремнем на потертых джинсах, с небольшой аптечкой в руке, уже обошел нос «Ауди» и открыл переднюю правую дверцу. Он осмотрел ухо и раздвинул волосы на затылке. Йорам не ошибся, решив, что Давид делает это профессионально.

— Слава Богу, что не хуже. — Неизгладимый русский акцент можно было услышать даже в такой короткой фразе.

Давид осторожно смазал раны бетадином и сказал:

— Стоит ввести противостолбнячную сыворотку.

— Ты санитар? — спросил Йорам.

— Эх, еврей, не привык ты к порядку. Всякого дурака следует называть рангом выше. Если ты решил, что я санитар, следовало спросить, не доктор ли я.

— Он действительно доктор, да еще какой, — рассмеялся бородач.

Йорам смутился. Он увидел за ремнем у доктора незнакомый тяжелый пистолет.

Шофер тендера тем временем завершил осмотр и крикнул:

— Яков, тащи домкрат!

Окрик поселенца вывел Гиору из неподвижности.

Во что превратилась еще недавно такая красивая новенькая «Ауди»! Он бросился открывать багажник. Пока Гиора извлек запасное колесо, Яков установил домкрат. Молодой бородач попытался утешить владельца автомобиля, с горечью глядевшего на вмятины, осыпавшуюся краску и разбитые стекла.

— Капара [6] Капара ( ивр .) — жертвоприношение. . Металл рихтуется. Слава Богу, что вы целы.

— Что это за пистолет у тебя? — спросил Йорам у доктора.

— Парабеллум. Мой отец всю войну провоевал с таким пистолетом.

— Какую войну?

— С немцами. Но немецкий пистолет он предпочитал советскому. А у меня «Парабеллум» из уважения к памяти отца и потому, что мне очень хочется мира.

Йорам вопросительно посмотрел на Давида. Гиора тоже оторвался от закручивания гайки.

— Две тысячи четыреста лет тому назад один очень неглупый римлянин сказал: «Si vispacem, para bellum», что лучше всего переводится так: «Если хочешь мира, будь готов к войне». Поэтому у этих бородатых добряков «Узи», а меня — «Парабеллум».

— Вы его слушайте, — сказал молодой поселенец, — добрее Давида вы не сыщете человека во всей Иудее. Арабы, которых он лечит, души в нем не чают.

— Похоже на правду, — сказал Давид, — но даже в Москве никто не мог обидеть меня безнаказанно. А уж у себя дома! Для этого я и приехал в Израиль, чтобы чувствовать себя защищенным.

Гиора осмотрел поврежденное колесо и закрепил его в багажнике.

— Не забудь в Иерусалиме заехать к панчермахеру, — сказал Яков, — нельзя возвращаться без запасного колеса. Хорошо, что так обошлось, — сказал молодой бородач.

— Вы или отчаянные храбрецы, или представления не имеете о джихаде. Нельзя здесь без оружия. Для наших арабов нет различия между евреем — другом и просто евреем. Еврей, значит надо вырезать. Джихад. Но, слава Богу, обошлось. Поехали.

Поселенцы развернули тендер и двинулись впереди «Ауди». С холма, метрах в двухстах от дороги, вслед им смотрели убежавшие туда арабы. Поселенцы проводили их до Хеврона.

Через город и до северной окраины Бейтлехема Йорам и Гиора ехали вслед за джипом с армейским патрулем. Они не могли рассмотреть водителя и солдата рядом сним. Но третий, сидевший сзади, был явно резервистом. Во всем его облике угадывалась усталость и неудовольствие. Друзья забыли о транспаранте и не связывали неудовольствие солдата с взглядами, которые время от времени он бросал на этот плакат.

— Понимаешь, Йорам, я нашёл пробой в том, что наболтал этот молодой поселенец об арабах. Давида-то они, доктора этого, любят.

— Да. Но у Давида тоже почему-то пистолет.

— Что я могу тебе сказать? Поселенцы ведь с арабами в постоянном контакте. Как мы можем спорить с ними? Это же не Ави, у которого нет информации больше, чем у нас. А ведь Ави именно попросил нас взять пистолеты.

Они миновали Гило и приблизились к центру Иерусалима. До начала митинга оставалось чуть больше двадцати минут.