Ион Деген - Рассказы (публикации 2009–2017 годов)

— Мусор, — сказал он, представляя кляссер чиновнику.

Тот согласно кивнул ещё до того, как бегло перелистал страницы. Впрочем, и тщательный осмотр был бы абсурдным. Марки набиты так плотно, что разглядеть их было не возможно. Затем чиновник стал что-то усиленно искать под столом. Филателист мгновенно извлёк из портфеля свой кляссер, внешне точно такой, как кляссер однокурсника, и оставил его на месте исчезнувшего в портфеле кляссера однокурсника. Скорость и точность операции были подобны действию иллюзиониста. Чиновник выбрался из-под стола, бесстрастно упаковал и запломбировал лежавший на столе кляссер и велел киевлянину уплатить пошлину — два целых и шестьдесят три сотых его месячных окладов. Затем чиновник многозначительно кивнул Филателисту. Это не удивило однокурсника. Он заранее был предупреждён о сменке. О том, сколько Филателист уплатил за это чиновнику, он деликатно не спросил.

По пути из министерства киевлянин получил детальную инструкцию. В Израиле поместить кляссер в сейф в банке. Застраховать его на двадцать пять тысяч американских долларов. Деньги на это у их общего знакомого, живущего в Израиле. Он должник Филателиста. Филателист одолжил ему деньги для оплаты дипломов. Умопомрачительные деньги для советского врача. Грабители на больших дорогах в сравнении с советскими изобретателями законов были простодушными человеколюбцами.

Кляссер однокурсника будет доставлен в Израиль максимум через полгода. Заодно — и золотая медаль, которую сын получил, окончив школу. Легально вывезти такое сокровище как медаль (золотая, но, увы, не из золота) было абсолютно невозможно. Филателист объяснил, что переправить в Израиль такие относительно малоценные вещи, в отличие от его кляссера, задача для него не весьма сложная.

Филателисту не пришлось убеждать сокурсника в том, что всё обещанное будет несомненно выполнено. А возможности и способности Филателиста были оценены сокурсником в кабинете Министерства культуры.

До Израиля ещё надо было доехать. Портфель с запечатанным кляссером был основным беспокойством до пограничной станции Чоп. Ни о каких своих самых ценных вещах они не заботились так, как о портфеле с кляссером.

Таможенный досмотр не грозил неожиданностями. Кляссер в конверте из манили. Пять сургучных нашлепок с гербом Советского Союза. Чем не почта дипкурьера? Но сургучные печати не остановили дородного таможенника с жуликоватыми глазами.

— Надо досмотреть, — сказал он, взвешивая кляссер на ладони.

— Вот квитанция. Я уплатил пошлину. Пятьсот рублей.

— Возможно. Я не спорю. Но надо досмотреть. Впрочем, если вы уплатите триста долларов, я ограничусь квитанцией о пошлине.

Таможенник только что пересчитал их денежную наличность. Мог сказать и триста семьдесят три доллара — всё, что разрешили поменять и вывезти семье из трёх человек. Но проявил благородство.

Останется семьдесят три доллара. Капитал, вывезенный из страны, за которую он воевал четыре года, в которой самоотверженно трудился двадцать шесть лет. А труд жены? И всё-таки, при всей непрактичности бывший киевлянин легко сообразил, что триста меньше двадцати пяти тысяч.

Таможенник с улыбкой принял доллары:

— Надеюсь, вам не нужна квитанция?

Интересно, получил он сведения от чиновника министерства культуры, или его рентгеновская проницательность выработалась в процессе долголетней безупречной службы?

Достать сейф в банке оказалось непростой задачей. Помогли друзья знакомых компаньона приятеля родственников служащего банка. Кляссер почивал в сейфе, застрахованный на двадцать пять тысяч американских долларов.

Деньги для оплаты сейфа и страховки дал должник Филателиста, старый добрый знакомый киевлянина. То, что он потребовал расписку в получении этих долларов, обидело нового израильтянина до мозга костей. Расписку? После стольких лет знакомства он сомневается в его порядочности? Непреходящая несправедливая обида на долгие годы разлучила старых друзей. Откуда было знать новичку, что так принято в деловых кругах. Тем более… Но этого тем более он ещё тоже не знал.

Прошло шесть месяцев. Кляссер однокурсника не появился. Прошел год. Связи с Москвой не было. Постепенно таяли деньги, которыми оплачивалась страховка.

Спустя три года из Голландии за кляссером прилетела дочка Филателиста. Она привезла кляссер однокурсника. О золотой медали у дочки не было сведений.

Возможно, Филателист был прав, говоря, что у однокурсника мусор. Но из мусора исчезло всё наиболее ценное. Исчезли многие беззубцовки и блоки. Исчезли марки из серий. Неполные серии обесценились. Исчезла египетская марка с черной картой Израиля и торчащим из неё окровавленным ножом.