Пьер Понсон дю Террайль - Бал жертв

— А деньги не возвращаются, — сказал Заяц с простодушным видом, который тотчас внушил подозрение его отцу.

— Конечно, нет.

— Как это?

— У Солероля были деньги или нет, но так как он не рассказывал о своих делах жене…

— Она не знает ничего.

— Решительно ничего. Если мы найдем деньги, от нас их не потребуют.

— Это правда, папаша.

Заяц принял веселый вид и налил себе вина.

— Ты приходил в замок чаще меня и, наверное, знаешь более меня привычки Солероля.

— И да, и нет. Вот, например, я никогда не знал, куда он кладет деньги, — холодно сказал Заяц.

Брюле искоса посмотрел на сына, потом опять налил ему вина. Но Заяц сказал ему:

— Вы напрасно хотите напоить меня пьяным. Я буду пьян, как стелька, но ничего не скажу.

— Даже отцу?

— По двум причинам: во-первых, каждый за себя — прекрасная пословица.

— А во-вторых?

— Я решительно ничего не знаю.

— Правда? — спросил фермер, прямо смотря в лицо сыну.

Заяц бесстрастно выдержал блеск отцовского взгляда.

— Истинная правда! — отвечал он.

— Не поискать ли нам вместе?

— Тогда пополам?

— Идет.

— Мне хотелось бы иметь обеспеченную старость.

— Возьми твое ружье, — кивнул сыну Брюле, вставая из-за стола и взяв свое.

— Позвольте, папаша, — сказал Заяц, — я должен сообщить вам мои размышления.

— Говори!

— Если мы будем искать прямо сейчас, все слуги узнают, что мы делаем.

— Это правда. Подождем до вечера.

— Когда все лягут, мы пойдем в спальную генерала.

— Очень хорошо.

— Я нашел ключ от его бюро на дворе.

— Что?

— Он, верно, выпал из его кармана, пока генерала упаковывали в корзину.

— И этот ключ у тебя?

— Вот он.

Заяц вынул небольшой ключ из кармана и показал его отцу. Брюле протянул руку, чтобы взять ключ, но Заяц спокойно положил его в карман.

— Нет еще, папаша, — сказал он.

Брюле снисходительно улыбнулся.

— Ты достойный сын твоего отца, — сказал он.

— В вашей школе можно кой-чему научиться, папаша, но налейте же мне еще вина.

Заяц протянул свой стакан. Брюле повесил ружье на оленьи рога, украшавшие камин, и опять сел за стол. Заяц перестал есть и все пил. Брюле ел и пил мало. У каждого была своя мысля, как говорят крестьяне. Заяц думал: «Ты хочешь меня напоить, папаша, но тебе это не удастся. Только я дитя доброе, и если это может доставить тебе удовольствие, то я сделаю вид».

Брюле думал: «Если бы он повалился под стол, я бы отнял у него ключ от бюро».

— Какая здесь духота! — вскричал Заяц, глаза которого показались Брюле помутившимися. — Здесь умирают от жажды.

— Так пей же!

Брюле опять налил ему пить. Заяц говорил громко и насилу шевелил языком.

— Как жаль, — сказал он, — что еще не ночь!

— Ты торопишься?

— Да, лечь спать.

Заяц опрокинулся на спинку кресла.

— Мне хочется спать, — продолжал он, смеясь.

— Хорошо!

— Но вы не воспользуетесь моим сном, вы меня подождете?

— А то как же?

— Вы не возьмете денег без меня?

— Нет.

— Когда так, прощайте, спокойной ночи…

Заяц положил обе руки на стол, а голову на руки. Брюле вынул трубку из кармана, набил ее и начал курить. Через несколько минут Заяц храпел, как Курций и Публикола. Тогда Брюле осторожно дотронулся до него. Заяц продолжал храпеть. Брюле подсунул руку под руку сына и вынул ключ из его кармана. Заяц захрапел еще сильнее.

— Он еще ребенок, — прошептал Брюле с насмешливой улыбкой.

Он сунул ключ в карман и рассудил таким образом: «Я пойду в комнату бригадного начальника, захвачу золото, билеты и положу все это в надежное место… Потом положу ключ в карман Зайца… А когда он проснется, я скажу ему, что я его ждал… Мы не найдем ничего, но это будет не моя вина».

Думая таким образом, Брюле шел на цыпочках к двери столовой, которую отворил и запер без шума. А так как он шел без Зайца, то в третий раз сделал неосторожность и забыл свое ружье. В это время мальчик открыл глаза и начал смеяться.

— Я все же похитрее тебя, папаша, — прошептал он. Он встал и снял ружье отца, преспокойно разрядил его, вынул пули, сунул их в свой карман и опять повесил ружье на место.

— Если ты выстрелишь в меня, папаша, — прошептал он, — ты не сделаешь мне большого вреда.

Он опять сел в кресло в прежнем положении. Через час воротился Брюле. Он был не очень весел. Если бы глаза Зайца были открыты, он мог бы видеть, как отец его хмурил брови, вытягивал губы и имел физиономию человека, обманутого в ожидании. В бюро Солероля лежало едва десять луидоров. Брюле сунул их в карман, делая гримасу, и чтобы не поссориться с сыном, пришел возвратить ему ключ, который был у него во время его сна. Заяц храпел еще громче; он дал положить ключ в карман, не делая движения. Тогда Брюле поместился у камина и закурил трубку. Через четверть часа Заяц прервал свое храпенье вздохом, потом он пошевелил одною рукою, потом раскрыл один глаз.