Алексей Иванов - Тени тевтонов

Рето боялся, но не демоницы. Боялся того мгновения, когда осознание своего греха дойдёт до самых глубин души. Когда он окажется нестерпим себе и ненавистен. Это хуже смерти. Так пускай же чудовище растерзает его!

— Я здесь! — закричал Рето из арки. — Я здесь!

Его отбросило к стене. Оконный проём мгновенно заполнила Сигельда с её жёсткими и растопыренными крыльями. Рето пожирал её глазами. Те же прекрасные черты, нежные и тонкие… Но раньше они дышали жизнью, а сейчас стали просто камнем — мёртвым, как мрамор, и подвижным, как ртуть.

Ну как же он поверил этой нежити?.. Ну как же обманулся?!

При виде Рето в лице Сигельды не мелькнуло ни тени чувства. Сигельда властно и грубо сгребла Рето, как свою вещь, и свирепо потащила по галерее, шурша крыльями по стенам и аркам, будто дерево шумело ветвями на ветру. Хватка у демоницы была, как у пыточных клещей. И вдруг Сигельда бросила Рето куда-то вперёд. Рето упал на четвереньки, не выронив меча, и поднял голову. В трёх шагах перед ним стоял молодой польский рыцарь.

— Вот он! — закричала Сигельда. — Убей его!

Рыцарь молчал. Стоял и смотрел на Рето. Он был бледен. Рето видел его тоскующий взгляд. Рыцарь не хотел служить демонице, но и не служить не мог. В этом мире людям принадлежат желания, а исполняет их дьявол.

Каетан не сводил глаз с поверженного тевтонца. Это не зверь, не рычащее чудовище. Мальчишка. Юный дурачок, наивно полюбивший беспощадного и коварного суккуба, что был поднят из могилы на кладбище Обезглавленных.

— Забери Лигуэт! — взревела Сигельда.

Каетан вздрогнул, будто очнулся, и словно бы тотчас начал растворяться. В облике его отразилось неимоверное облегчение. Взгляд поплыл, и Каетан, как оползающая опара, медленно опустился на колени. А сзади стоял Ульрих Червонка. Каетан тихо ткнулся в пол ничком. В спине у него торчал дюзак.

Червонка тяжело дышал и смотрел на Сигельду по-собачьи, с опасливой и заискивающей ухмылкой: так смотрит преданный, но глупый пёс, который притащил хозяину задушенную соседскую курицу и надеется на похвалу. Его, Червонку, ничуть не смущали крылья Сигельды: девка — ведьма, всё понятно, ведьмы с крыльями. Это не важно. Ведьма тоже баба, и баба огненная!

— Это ему ты обещала замок? — спросил Червонка почему-то шёпотом и указал на лежащего Каетана. — Всё, его больше нет! Теперь ты моя!

Одичалая рожа Червонки, заросшая кудлатой рыжей бородой, была как у нашкодившего мальчишки, уверенного, что его простят.

Ведьма заорала, и галерея сотряслась, и на кровле стронулась черепица.

— Дурак! Рыжий дурак!..

Сигельда кинулась на Червонку поверх Рето и поверх Каетана; крылья её гневно топорщились и тряслись, жёсткие перья царапали кирпичи. Сигельда схватила Червонку — рослого и крепкого — и в ярости подняла над собой, будто лёгкое соломенное чучело, голыми руками смяла, сломала и скомкала его, а затем швырнула в арочное окно, выбив кусок резной каменной решётки.

Отскочив назад, Сигельда склонилась над Каетаном.

— Не подыхай! — отчаянно потребовала она.

Она разорвала на Каетане кольчугу и одежду, выдернула и отбросила дюзак — тот вонзился в кирпичную кладку, — высунула длинный чёрный язык и принялась зализывать кровоточащую рану. Кровь исчезала, рана уменьшалась. Каетан со всхлипом вздохнул, возвращаясь к жизни.

Но и Рето вставал на ноги. Он сжимал Лигуэт. Он хотел убить демоницу.

Растопыренные шевелящиеся крылья мешали подобраться к Сигельде. Рето с усилием отодвинул одно крыло и рубанул мечом. И тотчас оба крыла — целое и укороченное — взвились под свод галереи. Сигельда пронзительно завизжала и мгновенно развернулась на Рето. От боли её лицо исказилось, вытягиваясь страшным рылом химеры. Бездонные глаза пылали ненавистью, и в дымящейся пасти блистали клыки. Ужас пронзил Рето насквозь.

Он попятился и оглянулся — куда бежать?.. Однако за ним в галерее, оказывается, уже теснились табориты. Они тоже увидели крылатую химеру и теперь жались друг к другу, выставляя перед собой дюзаки и короткие копья городского боя. Рето был зажат между дьяволицей и врагами.

Сигельда ринулась на Рето. И Рето спиной вперёд прыгнул в окно.

Всё пропало в этой жизни — и Орден, и замок, и любовь. Но на краткий миг, избавляя от горечи, Рето окутала бестелесная благодать полёта, и только небо сияло над головой. А потом Рето упал в кучу трупов и ударился затылком о чей-то стальной доспех. Лигуэт выскочил у Рето из руки. Небо угасло.