Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

Мерецков прилетел в Москву рано утром. Было прохладно, хотя багряное солнце уже выплыло из-за горизонта. Столица ожила, как огромный муравейник. На улицах полно транспорта и народа, чинно шагали патрули. У Белорусского вокзала стояла толпа военных. Лихо растягивал мехи баяна молодой усатый ефрейтор, а двое плясали под музыку «Яблочко». Когда «эмка» побежала по улице Горького, Мерецков заволновался: дома ли его Дуняша? Она уже не работала в санитарном управлении Карельского фронта, уехала домой две недели назад и в тот же день позвонила ему. Провожал её в Москву сын Владимир, теперь уже капитан.

— Куда едем, в Кремль или в Наркомат обороны? — прервал раздумья маршала водитель.

— Сворачивай на улицу Грановского, мне надо домой заехать…

В подъезде Мерецков неожиданно встретил маршала Будённого: он жил этажом выше.

— Откуда ты, Кирилл?! — воскликнул Семён Михайлович. — Когда тебе дали маршала, я звонил тебе, чтобы поздравить, но связь была перегружена, и я не дозвонился. Хоть сейчас давай пожму тебе руку! — Он слегка обнял Кирилла Афанасьевича за плечи. — А я забежал домой перекусить и через час улетаю на фронт к Рокоссовскому, в составе его войск сражается и мой кавалерийский корпус. Я ведь старый лошадник, к тому же, как ты знаешь, с января сорок третьего стал командующим кавалерией Красной Армии… Да, а как твой Карельский фронт?

Мерецков рассказал, что он завершил Петсамо-Киркенесскую операцию, его вызвал в Ставку Сталин и, видимо, речь пойдёт о Карельском фронте. Простившись с Будённым, Кирилл Афанасьевич подошёл к своей двери и нажал кнопку звонка.

— Кто? — послышался за дверью звонкий голос Дуни.

— Это я, Кирилл…

После поздравлений и расспросов Дуня упрекнула мужа в невнимании к сыну:

— Сухой ты стал, Кирюша. У тебя и пяти минут нет, чтобы поговорить с ним. Как же так, ведь ты командующий фронтом!

Кирилла Афанасьевича задели слова жены, но он сдержался. Сел на диван, привлёк её к себе.

— Потому и не могу часто навещать сына, что я командующий! — объяснил он. — У меня в подчинении тысячи таких парней, как наш Володя. У них тоже есть отцы и матери, но они не могут им звонить, лишь пишут письма, и сыновья не всегда вовремя их получают. А иные в боях гибнут. Я бы хотел написать их родным, выразить своё сочувствие, но у меня и на это нет времени.

Помолчали. Дуня сообщила, что вчера звонил Михаил Иванович Калинин, спрашивал, где сейчас находится Мерецков.

— Я ответила, и он попросил, чтобы ты, когда приедешь в столицу, позвонил ему. Наверное, тебе вручат орден. — Она ласково погладила его по волосам. — Ты же у меня самый боевой командующий… — Дуня хотела сказать ещё что-то, но зазвонил телефон, и она взяла трубку.

— Квартира Мерецкова. Кто говорит?

— Сталин говорит, а вы, наверное, жена товарища Мерецкова?

У Дуни захватило дух, она коротко отозвалась:

— Передаю трубку Кириллу Афанасьевичу.

— Вы что же, товарищ маршал, не сообщили мне о своём приезде?

— Не успел, Иосиф Виссарионович, я только что прибыл с аэродрома.

— В десять часов Ставка будет рассматривать вопрос о завершающих операциях на фронтах, так что вам надо быть. Ваши товарищи Жуков, Василевский, Рокоссовский уже прибыли в Москву.

В Ставку Мерецков прибыл раньше. Здесь он увидел Жукова, сидевшего в углу приёмной за столиком и просматривавшего какие-то бумаги.

— Привет, Георгий Константинович! — Мерецков ладонью коснулся его плеча.

Жуков вскинул голову.

— Кирилл? Когда прибыл?

— Рано утром.

К ним подошёл Рокоссовский. Высокий, стройный, с симпатичным лицом и живыми, поблескивающими глазами. Он поздоровался с Мерецковым в своей шутливой манере, назвав его «героем ледяного Севера».

— Что, Карельский фронт завершил свои боевые действия? — спросил он.

— Факт, завершил, — улыбнулся Кирилл Афанасьевич. — Теперь вот я остался без работы, — весело добавил он.

— У тебя будет новая и весьма серьёзная работа, — загадочно произнёс маршал Жуков. — Какая, я тебе не скажу, хоть ты мне и друг!

Увидев Верховного, Мерецков невольно напрягся, ожидая, что тот, как всегда, поздоровается с ним за руку, задаст один-два вопроса, а уж потом начнёт совещание. Но Сталин остался сидеть и никому не подал руку, кивком поздоровался со всеми. Член ГКО Молотов подал ему какую-то бумагу.

— Потом, Вячеслав, сейчас у нас будет серьёзный разговор, — отмахнулся от него Сталин, вернув листок. — Товарищи, нам надо решить, какие боевые операции проведёт наша Красная Армия на стратегических направлениях в начале сорок пятого года, — негромко сказал Сталин, окинув острым взглядом всех, кто сидел за длинным столом. — У нас есть время, и важно эти мощные наступательные операции тщательно подготовить и подобающим образом их завершить. Теперь уже всем ясно, — воодушевлённо продолжал вождь, — что скоро, уже скоро фашистская Германия будет разгромлена!